бахнул себя в грудь, – да северянина в толк взял, – тыкнул в иноземца, – не бывать этому! – протянул пьянчуга, с проснувшимся духом ярого патриотизма. – Пшёл отсюда, пришлый! – быканул, больно дёрнув меня вперёд.
Мужчина холодно пронзил зубоскала взглядом. И посмотрев на собратьев, с легкой полуулыбкой развернулся и резко выбил горлопану челюсть, откинув в сторону клетей. Меня повело и не успела я обернуться, как завязалась драка. С диким грохотом пьянчуга освободил возмущённых несушек и, получив вольную, цыпы превратились в боевых хохлаток, заклевывая вторженца. Музыканты, вдохновлённые потасовкой, заиграли с особым азартом. А мужики в таверне подключались к драке, не разбирая, кто, за что и на кого.
Куры, не менее воинственно участвуя в драке, наравне с мужиками выглядели бы презабавно, если бы меня не занесло в эту самую гущу событий.
Проскочив мимо южан, я оказалось на пути разбушевавшегося бородача, что шел прямиком на «марала». Синеглазый стоял к подлому противнику спиной, разбираясь с патлатым приятелем выпивохи и не видел надвигающейся угрозы. Наверняка, на диком адреналине и от страха, сама не поняла, как это случилось, я размахнулась громадной кружкой из–под грога, что до сих пор судорожно сжимала в руке и словно разбила яйцо об столешницу, треснула об голову бородача. Северянин обернулся, занося кулак и ему в лицо полетели осколки, но очень удачно, не задев глаза. Тушка повалилась кулем больше от выпитого, чем от удара. Удивленным льдистым взглядом и благодарным кивком заступник проводил меня, не менее ошеломлённую, пробирающуюся к выходу. В дверях обернулась, поймав взгляд мужчины. И за то, что тот отвлёкся, ему прилетел удар в правую бровь от чернявого мужика с козьей бородкой.
Посчитав, что девице не место в потасовке, засверкала пятками в сторону избы. И с диким вздохом облегчения захлопнула тяжелую дверь, задвигая массивный засов. Привалилась к двери затылком и сползла вниз, переводя ошалелый взгляд на трясущиеся руки. Прикрыла ими лицо. Дикий хохот напряжения вырвался сам собой. Признаюсь, я испугалась. Ничего подобного раньше со мной не случалось. Два предыдущих года в Даркмурте были практически идеальными, я училась как оголтелая, выходя на повышенную стипендию, так как не хотела обязывать Ноэль. Лишь пару раз меня вызывали к декану за драку на первом курсе за то, что травили байки про ведьм Истана. Но я понимала, что и совсем смолчать не могу и надо дать отпор сразу, чтобы отвязались. И если и злословили, то там, где я их не слышала.
Через минуту другую подошла к бадье, окунула пальцы в тёплую воду. Но, честно говоря, не испытывала желания купаться и пошла зажигать свечи. Спаленка оказалось маленькой, зато с широкой кроватью на кованных ножках и чистенькой. Расчесала волосы гребнем, переплела длинную косу. И хотело было ложиться спать, как в окно застучали, а затем и самовольно распахнули, подцепив тонким ножом крючок по центру. Сердце заполошной птахой забилось в груди, и я бросилась к сумке, вытаскивая стилет и медную ящерку с секретом, что подарила мне Ноэль, на всякий случай. Кажется. Он настал. В темном проеме показалась
