поэтому у меня и иное отношение к Сталину как к полководцу и дипломату, чем у людей, которые стараются списать на него все ошибки того сложного периода, в том числе собственные или своих близких. А ошибок и злодеяний у Сталина хватало и без нынешних домыслов всяких шарлатанов от истории. И для меня смешно выглядят те «правдолюбцы» и критики, которые «драконят» мои романы за якобы содержащуюся в них апологетику Сталина. Меж тем я вождя никогда «живьём» не видел. Его образ и характер как государственного и военного деятеля периода Отечественной войны сложились в моём воображении под впечатлением печатных и устных суждений самых выдающихся наших полководцев, руководителей промышленности, учёных, политиков, дипломатов, чтимых во всём цивилизованном мире. Они звучали после смерти Сталина, да и сейчас звучат. В них – не пустое славословие, а оценка конкретных (верных или ошибочных – другой вопрос) деяний вождя и их последствий. А со сколькими документами мне пришлось работать! И потом, скажи мне на милость, почему я не должен верить Жукову, Василевскому, Мерецкову, Коневу, Рокоссовскому, Штеменко, Хрулёву, Шахурину, Исакову, Кузнецову, Сабурову, Громыко?
Но верить шустрому Волкогонову, женоподобному Радзинскому, плодовитым, как кролики, братцам Жорику и Роику Медведевым. Наконец, учти: более двадцати лет (точнее – 23 года) я встречался с Молотовым, даже по рюмке с ним не единожды пропускал. Вот он был для меня своеобразной академией в постижении хода и исхода самой страшной в истории человечества войны. Мне могут возразить, что это была не «та» академия. Позвольте, но кто может мне назвать «ту», другую академию среди всех, функционировавших у нас после войны? И ты не думай, что я Молотову только преданно в рот смотрел, никогда ему не переча. Например, у нас с ним не было единомыслия в крестьянском вопросе. Он категорически не одобрял, скажем, моего романа «Люди не ангелы», как осуждал и книги о деревне Миши Алексеева, Серёжи Крутилина. Ну и что? Этот великий сподвижник Сталина имел право на свою собственную позицию по любому вопросу. И она никогда не была дилетантской, уж поверь мне.
…«Сталинист, сталинист»! А ты хочешь сказать, что Черчилль, Гопкинс, Гарриман, Бивербук и многие другие крупные западные политики, восторженно отзывавшиеся о Сталине, тоже были сталинистами? Или как тебе мнение немецких журналистов, однажды атаковавших меня в Дагомысе. Они искренне удивлялись: вот Советский Союз разгромил самую первоклассную армию в мире, склонил на свою сторону бывших врагов, выкорчевал даже корни фашизма, а теперь ваши же писатели и историки пытаются доказать всему миру, что в то время во главе ваших же вооружённых сил стоял недоумок. Как же нам, немцам, к этому относиться?
Естественно, я объяснил им, как и подобает коммунисту, разделяющему политику партии, то, что культ личности Сталина принёс нашему народу большие бедствия. Впрочем, бедствия эти появились, пожалуй, и с момента Октябрьской революции. Ведь она насмерть разделила тысячи и тысячи людей. Разве уехавшие за рубеж
