зеленый блеск, полоснувший меня, словно удар плетью, подстегнувший зарождающееся влечение, искушающий меня двигаться навстречу природным инстинктам. Мысли радужно взорвались в моей голове, кружась и опьяняя своей энергией.
Я смотрела на Марка, он – на меня; куда подевалась темнеющая поляна, и журчание реки, и белеющие цветы в глубине леса? Неужто раскрошились исполинские горы, неужели сгнили вековые дубы, превратились в труху, в пыль, в ничто? Да, всё это исчезло, сжалось до размера песчинки, оставляя только меня, его и наши дрожащие в унисон сердца.
Неожиданно я во второй раз за день почувствовала, как земля уходит из-под моих ног.
– Черт, Соф! – Марк молниеносным движением схватил меня в охапку и потащил подальше от края обрыва.
Трясясь всем телом, я оглянулась. Небольшой клочок земли, где мы с Марком стояли, ушел ярда на два вниз, от образовавшейся расщелины пошли неровные трещины.
– Черт возьми, – выругнулся Марк, обнимая меня. – Ты в порядке?
– Н-нормально, – ответила я, насмерть вцепляясь в его руку и не отводя глаз от обрыва. Над обвалившемся участком земли клубилось мерно вздымающееся облачко пыли. Если бы Марк хоть на секунду замешкался, мы бы, несомненно, погибли.
– Идем, – сказал Марк, решительно разворачиваясь и уводя меня за собой.
Крепко обхватив мою талию, мужчина повел меня к машине. Ватная слабость в ногах, стук сердца, заглушающий любые звуки, медленно погружали меня в плотный закольцованный вакуум.
Марк оставил меня стоять в стороне – обхватив себя за плечи, я смотрела, как он торопливо складывает одеяло и собирает с земли пустые коробки в корзину. Я чувствовала, как руки безостановочно бьет частая дрожь – то ли от подымающегося с ущелья холода, то ли от пережитого потрясения.
– Эй, – сказал Марк, подходя ко мне. – Ты вся дрожишь.
Я попыталась улыбнуться, но у меня ничего не вышло – подрагивающие губы не желали меня слушать.
– Сейчас я тебя согрею, – сказал мужчина, хмуро глядя на меня. Он подошел к машине, открыл дверь и достал с заднего сидения помятую куртку.
– Так, давай-ка руку… – я послушно надела черную косуху, рукава которой доходили мне до кончиков пальцев. Куртка пропахла запахом табака, и я вдыхала его полной грудью, с удивлением замечая, как дрожь постепенно покидает мое тело.
– Слушай, прости меня, – сказал Марк, проводя ладонью по моему лбу. – Я не предполагал, что утес может обвалиться. Это всё из-за дождя, он размягчил почву… Мне ужасно жаль.
– Не бери в голову, – я постаралась, чтобы мой голос прозвучал ободряюще. – Я в порядке.
– Точно?
Я усиленно закивала.
– Хорошо, – мужчина слегка улыбнулся, и я, не сумев удержаться, улыбнулась в ответ.
Мы смотрели друг на друга; смеркалось. Я тут же вспомнила о нашем поцелуе, о моем первом поцелуе… Что, черт
