Бог мой, где ты была?
Мать выглядела насмерть перепуганной, на ее щеках виднелись дорожки слез, а ее волосы, всегда такие блестящие и опрятные, были растрепаны и взлохмачены, словно она не один час неистово дралась с разъяренным хищником, и только сейчас, одержав наконец победу, поняла, насколько глупо вела себя всё это время.
– У нее кровь! Боже, ты только посмотри на нее, – она повернулась к отцу.
Черт, кровь… А я про нее забыла совсем. Ну и видок у меня небось сейчас, подумала я, в душе даже забавляясь сложившейся ситуацией.
Отец – очень спокойный, с застывшим, окаменевшим лицом – встал, подошел ко мне и, не отрывая глаз от моего лица, очень серьезно спросил:
– Ты в порядке, дочка?
Я кивнула. Отцу, кажется, больше ничего и не требовалось. Он подошел к Моррису и, прямо и ровно смотря в лицо начальнику полиции, сказал:
– Джек, приносим свои извинения. Ваша помощь нам больше не нужна.
Джек Моррис удивленно поднял брови, перевел взгляд с отца на мать, потом на меня и спросил:
– София, где ты была? Мы все ужасно волновались.
Мать хотела что-то сказать, но шериф не дал ей вмешаться.
– Мне нужно знать, что там произошло. Это, черт его дери, моя работа… По вашей просьбе к вам в дом пришел я, а не тот, кому государство непосредственно платит за это деньги, также вы, – обратился он к матери, – устроили переполох во всей округе, и теперь за это нужно кому-то отвечать.
Мать поджала губы, открыла было рот, но благоразумно промолчала. Боже, храни тебя за это молчание!
– Я слушаю, – шериф обратился ко мне официальным, лишенным какого-либо окраса голосом – так мог бы судья зачитывать в зале суда смертельный приговор.
Я прошла на середину комнаты, села на диван, закинула ногу за ногу и равнодушно спросила:
– Что вы хотите знать?
– Где ты была? Что этот подонок сделал с тобой? Почему твое лицо в крови? – тут же засыпала меня вопросами мать.
– Ну-ну… – начальник полиции, бросив взгляд на мать, качнул головой. – Вопросы здесь задаю я.
Мужчина повернулся в мою сторону, мать жадно впилась в меня взглядом, а отца допрос и вовсе не интересовал: он дернул плечами и торопливо вышел из гостиной.
– Итак, София… Я попрошу тебя отвечать мне по возможности честно – тогда ни у меня, ни у твоих родителей не возникнет нелепых недоразумений. На прямые вопросы отвечай строго «да» или «нет». Это понятно?
Мать удивил холодный тон его голоса, я же просто кивнула.
– Хорошо… Я постараюсь тебя не задерживать, ты наверняка устала, – он откашлялся и, вроде, смутился (а может мне это только показалось?). – Вопрос первый. Ты знаешь парня по имени Марк Аттье?
– Да.
Краем глаза я видела, как мать приложила руку ко рту.
– Прекрасно, прекрасно… Уже хоть что-то. Этот день ты провела с ним, так?
Я
