Мобильный я отключу, а сюда названивать он не станет, да и не придет: знает, что калитка на ночь заперта. В следующий раз будет знать, как со мной спорить!
– Не слишком ли ты сурова с женихом, – мягко улыбнулась Софья. – Не сбежит?
– Ничего! Мне бабушка говорила, что их надо в ежиных рукавицах держать. Только я не очень понимаю, что это такое… И при чем тут ежи?
– Ежовых, – поправила управляющая. – Это значит, что надо быть требовательным и суровым по отношению к кому-то, постоянно контролировать и не давать свободы. И ты знаешь, Катюша, я не думаю, если честно, что это лучший способ построить с мужчиной отношения… Я пыталась в свое время именно так себя вести с бывшим мужем. Я тебе как-нибудь потом расскажу, чем дело кончилось. А сейчас – отдыхать!
Управляющая немного грустно улыбнулась гречанке на прощание и направилась в сторону номеров вверх по лестнице. Она обошла обе галереи, везде все было в порядке. Из-за дверей номеров были слышны голоса и смех, звуки включенных телевизоров. Постояльцы отдыхали после ужина и готовились в скором времени отойти ко сну. Дойдя до тамбура, рядом с восьмым номером, Софья услышала звуки гитары. Стены в номере были толстые, и звуки едва пробивались через плотно закрытую дверь на галерею.
Гитара звучала приглушенно, но даже так было понятно, насколько великолепный музыкант играет сейчас в номере с табличкой «8» на двери. Словно разыгрываясь, Пабло сыграл несколько очень быстрых и ярких пассажей, затем полилась испанская мелодия, грустная и печальная. Софья покачала головой: видимо, настроение у испанца и в самом деле было неважным. Она заметила, что Пабло выкатил тележку с остатками ужина из номера и прислонил ее к стене на галерее. Официантка так и не убрала грязную посуду.
Управляющая вздохнула и решила сама отнести поднос с грязной посудой наверх, в мойку: на вилле всегда очень строго следили за чистотой. Видимо, Артеми решила, что раз управляющая отнесет испанцу ужин, то она же и уберет за ним посуду. Или, скорее всего, официантка еще не успела освободиться, наводя порядок после ужина на верхней террасе. Так или иначе, но оставлять поднос здесь нельзя: не хватало еще к утру здесь запахов и насекомых. Этих ос и муравьев потом ничем не вытравишь… Управляющая взяла с тележки поднос и понесла его на кухню.
Как только Софья спустилась по ступенькам, из ниши темного тамбура выступила на свет женская фигура. Перебирая руками по стене, она немного неловко дошла до двери, откуда лилась музыка, и, поджав под себя ноги, села на пол рядом с дверью, практически прислонив ухо к деревянному косяку, выкрашенному в ярко-синий цвет. Невидящие глаза были полны слез, губы дрожали… За дверью одна пронзительно печальная мелодия следовала за другой, пока музыка не сменилась на суровую, гневную и решительную. Гитара, страстно звуча во весь голос, словно звала на бой, заставляя поверить в свои силы, укрепить свой дух перед решающей
