я совершенно бессилен! С самого утра только и занимаюсь тем, что отказываю всем желающим! Это невозможно, попросту не-воз-мож-но!».
Поднимаясь в невеселых раздумьях по лестнице, управляющая натолкнулась на заскучавшего в одиночестве генерала Интерпола, вышедшего после завтрака к ресепшн: Тереза и близнецы должны были вот-вот спуститься вниз, чтобы всем вместе отправиться на пляж, а Смолев ушел на стройплощадку: проверить, как идут дела с устройством временной сцены.
– А вот и начальник штаба! И почему на тебе лица нет? – генеральский бас мгновенно вывел ее из задумчивости. – Прямо Аленушка у пруда. Не с тебя ли Васнецов картину писал? Та тоже рыжая, если я правильно помню. Отставить тоску-печаль! Докладывай старшему по званию: чем помочь?..
– Дядя Витя, – рассмеялась от неожиданности управляющая, – напугали! Да ничего такого, вернее… Кстати, – моментально нашлась она, вспомнив об обширных связях главы Национального Бюро Интерпола, – а у вас случайно нет знакомых в Министерстве культуры и туризма? Нам бы на гитарный фестиваль попасть. Такая ситуация… – и она в двух словах обрисовала Манну картину.
Тот внимательно выслушал, хмыкнул, достал из кармана мобильный телефон и, дозвонившись куда-то, завел разговор на греческом. Потом вдруг, прикрыв трубку ладонью, обратился к управляющей по-русски:
– Софья, так сколько всего пригласительных? Семь? Или больше надо? Сколько?
– Семь, – подтвердила та, как зачарованная, наблюдая за генералом. – А с кем вы?..
– С министром, – просто ответил Манн и снова перешел на греческий. Было слышно, как мужской голос на том конце «провода» что-то увлеченно рассказывает генералу, словно своему близкому и давнему приятелю. Манн добродушно смеялся и изредка вставлял замечания по ходу беседы. Еще через две минуты он закончил телефонный разговор, произнеся: – Евхаристо поли, Йоргос!19 – и подмигнул управляющей.
– Десять билетов из брони Министерства культуры, на мою фамилию. Будут ждать нас у администратора. Первый ряд, партер, центр. Устроит?
– Ну вы даете, дядя Витя! Конечно, устроит! Вы волшебник! – только и произнесла Софья ошарашенно. – Вот так просто? Здорово! Мы им все оплатим! – поспешила заверить она.
– Еще чего, – хмыкнул генерал, нетерпеливо поглядывая на часы. – Как говорит твой начальник: «Перетопчутся!». После последней операции, когда мы вернули в закрома Греции на двести миллионов евро исторических артефактов, – задержали контрабандистов на таможне с поличным, – министр не то что собственные пригласительные на концерт готов отдать, он готов сам спеть любую арию под окнами офиса Интерпола. Причем, заметь: его слова, не мои… Ну, Рыжая Соня, как теперь дела? Настроение улучшилось? Хандры больше нет?
– Не то слово! – расцвела улыбкой Ковалевская. – Спасибо огромное!
– Ну
Спасибо большое, Йоргос! – греч., – прим. автора
