и прочее и прочее. Проще объяснить, что здесь не начнётся (а может, и ничего не начнётся, кстати), чем ответить на поставленный вопрос. Я думаю, все мы взрослые люди и все мы знаем, как эта жизнь утекает от нас, словно вода из ванны. Вот она бушевала, словно океан, перекатываясь через края, а вот уже ровная отполированная синевато-зелёная гладь делит борт посудины пополам, и вдруг – не успеешь оглянуться! – как, закрутившись прощальным водоворотом (забегами по больничным коридорам: «Жить! Жить! Ещё покрутиться, прежде чем уйти в сливное отверстие»), издав на прощание последнее «чмок», покидает, наконец, омывальню. И лишь капли, как воспоминания о нашей жизни, остаются на дне, но и они высыхают, исчезая без следа. Не посещала ли вас не то тоска, не то сосущая боль в душе, оттого что не вы распоряжаетесь океаном вашей жизни и что кажущееся вам важным дело откладывается день ото дня в один и тот же долгий ящик, который за давностью лет давно уже завален делами обязательными, но совершенно не важными, да, кстати, и вовсе не вашими, зачастую. А вода течёт где-то там в глубине. И лишь потому, что отверстие в самом днище, а слой воды ещё достаточно глубок, мы не видим водоворота. Не знаю, как у вас, а у меня текут слёзы и я размазываю тыльной стороной руки сопли по своей шоколадной негритянской роже. Если кто-то посмотрит на меня в этот момент, я помашу белой ладошкой – будто приветствую.
Я вам говорил, что Повелитель пишет книгу? Ах да, даже две!.. То же и Звездочёт, хотя он, наверное, уже написал, но читать не даёт почему-то, да и Девочка тоже всё время хочет что-то сказать вечности, хотя ничего не пишет. Один только Дорси выпадает из этого ряда, но, согласитесь, родиться в предместьях Тазрука, чтобы найти свою судьбу в Красноярске – в этом тоже есть надрыв… Может, он и не зря ворвался в эту историю, не спросив никого…
А вот, кстати, и Звездочёт! Можно начинать!
Звездочёт пришёл не один. Вслед за его тощей фигурой в подвал пробралась женщина средних лет, то есть еще не старая, по нашим временам, хотя Бальзак уже не стал бы писать о ней ни строчки. Только где этот Бальзак, и когда он жил?! Теперь всё иначе.
– Здравствуйте, – сказала особа со сложной гримасой на лице, было видно, что она сильно стесняется.
Повелитель хмыкнул и поздоровался.
– Дорси, ты с нами? Бери стул, садись вон там. Начнём! Звездочёт, усади даму!
Это как психотерапевтический сеанс. Четверо сидят кружком на бюджетных стульях, пятый – «врач»…, или «ведущий», конечно же (или «председатель», если вам будет угодно!) И люди в гробовой тишине по очереди восклицают: «Здравствуйте! Меня зовут Джон, и я алкоголик!»
– Ну, так-с. У нас новенький, надо представиться. Начнём с меня. Меня зовут Повелитель Драконов, я писатель. Пишу уже давно, но очень медленно. Я здесь, чтобы найти единомышленников, осмыслить, так сказать, собственное творчество, через общение с коллегами.
– Ты же у себя дома, балбес! В магазине
