на перевал, Сен-Обер то и дело оглядывался на оставшееся в долине поместье Ла-Валле; нежные образы переполняли ум, а меланхолическое воображение подсказывало, что он сюда не вернется.
Несколько миль миновали в молчании. Эмили первая очнулась от задумчивости: юношеская фантазия отозвалась на величие природы и красоту окружающих пейзажей. Дорога то спускалась в долину, окруженную огромными серыми валунами за исключением тех редких мест, где выживали кусты или клочки бедной растительности, дававшие корм диким козам, то вела к величественным скалам, откуда открывались бескрайние просторы.
Эмили не сдерживала восторга, глядя поверх сосновых лесов на обширную равнину, оживленную рощами, деревнями, виноградниками, плантациями миндаля и оливковых деревьев, которая уходила вдаль, пока ее яркие цвета не сливались в единый гармоничный оттенок, словно объединявший небо и землю. По этой великолепной земле, спускаясь с высот Пиренеев и впадая в Бискайский залив, несла свои голубые воды прекрасная Гаронна.
Из-за неровностей пустынной дороги путники часто были вынуждены покидать экипаж и идти пешком, однако это неудобство с лихвой восполнялось величием открывавшихся взору пейзажей. Пока погонщик медленно переводил мулов по неудобным участкам, отец и дочь с восторгом осматривали окрестности и предавались возвышенным размышлениям, наполнявшим сердце уверенностью в присутствии Бога. И все же радость Сен-Обера несла оттенок той задумчивой меланхолии, которая придает каждому предмету налет грусти и распространяет вокруг священное очарование.
Предвидя отсутствие удобных гостиниц, путешественники захватили запас провизии. Ничто не мешало им подкрепиться на открытом воздухе, в любом понравившемся месте, и переночевать в приятной хижине. Позаботились они и о пище для ума, взяв написанный месье Барро ботанический справочник, а также несколько книг латинских и итальянских поэтов. Эмили не давала отдыха карандашу, то и дело зарисовывая красоты природы.
Пустынность дороги, на которой лишь время от времени можно было встретить крестьянина в повозке или игравших среди камней детей, усиливало впечатление от пейзажа. Сен-Обер до такой степени восхитился окружающим величием, что решил продолжить путь по диким местам, углубиться на юг, в Руссильон, чтобы оттуда по берегу Средиземного моря проехать в Лангедок.
Вскоре после полудня показалась вершина одной из тех гор, которые своей пышной растительностью, подобно драгоценностям, украшают массивные склоны, обращенные к Гаскони и Лангедоку. Здесь, в тени деревьев, протекала холодная речка, а потом, пробравшись по камням, терялась в пропасти, осыпая белой пеной вершины растущих внизу сосен.
Место идеально подходило для отдыха. Путешественники расположились на обед, в то время как мулы мирно паслись среди тучной травы.
Сен-Обер и Эмили не сразу смогли отвлечься от созерцания и обратиться к скромной трапезе. Сидя в тени деревьев, отец объяснял дочери направление рек, расположение больших городов и границы провинций, опираясь не столько на зримое пространство, сколько на свои знания. Во время беседы он не раз замолкал
