нашло, Андерсен? – Он поднялся и промокнул рот салфеткой.
– Вот она. – Он подтолкнул Молли к столу, она чуть сопротивлялась, смущаясь авторитета двух пожилых мужчин, слишком большого даже для Ханса Кристиана.
– Она сказала, что это не мог быть я.
Козьмус посмотрел на девушку. Оглядел ее с головы до ног. Раздражение в нем росло. Ханс Кристиан только сейчас заметил, что платье Молли в пыли и грязи. Козьмус повернулся к своему собеседнику.
– С вашего позволения, господин Шнайдер. Прошу меня извинить.
Шнайдер? Ханс Кристиан слышал это имя раньше, но не мог вспомнить где, к тому же Шнайдер не обратил никакого внимания ни на Ханса Кристиана, ни на девушку. Его внимание занимала исключительно большая рыбина, которая лежала у него на тарелке с открытым ртом и с порезанным телом рядом с кучкой белых костей.
Начальник полиции подтолкнул Молли и Ханса Кристиана мимо чернокожего полового. Через гардины, в кухню. Толстый повар бросал раков в большую кастрюлю. Несколько слуг пробежали мимо, но никто ничего не сказал. Они вошли через двойные двери на задний двор, где три толстые свиньи пили воду из зеленоватой лужи. Мясник разделывал утку кровавыми руками.
Лицо Козьмуса стало пунцовым. Мейслинг, ректор частной школы, куда ходил Ханс Кристиан, становился такого же цвета каждый раз, когда Ханс Кристиан открывал рот. Он достал свои бумаги.
– Я не понимаю, Андерсен, – сказал Козьмус. – Я нахожусь в приличном обществе, и тут заявляетесь вы со своей свидетельницей, которой вообще не место в таком заведении.
– Это почему же? – спросил Ханс Кристиан.
– Потому что она выглядит именно так, кем является. Женщина, которая зарабатывает деньги грехом.
– Если ее слова посадили меня в тюрьму, то они могут и освободить меня.
– Я устал от этого словоблудия. Чего вы хотите от меня?
Ханс Кристиан заглянул в свою защитную речь. Как там было?
– Эта благородная дама отказалась от своего заблуждения в том, что я отнял жизнь у покойницы, и теперь утверждает, что кто-то другой встретил несчастную на улице позднее.
Затем ему нужно было снова взглянуть на записи, но Козьмус выбил их у него из рук, и они полетели в грязь, белый листок исчез в коричневой жиже.
– Опять вы читаете красивые речи, – сказал Козьмус. – Вы отрываете меня от ужина в почтенной компании, чтобы я слушал эту чепуху?
Ханс Кристиан попробовал вспомнить, что он там написал.
– Я ушел уже в девять часов. Убийство произошло позднее, я уверен в этом, и ее сестра теперь тоже, – сказал Ханс Кристиан, пытаясь подтолкнуть Молли к начальнику полиции.
Козьмус покачал головой.
– Дайте я угадаю, Андерсен, – говорит Козьмус. – Вы ей заплатили за то, чтобы она пошла с вами. Чтобы она изменила показания.
– Естественно, – ответил Ханс Кристиан. И слишком поздно осознал, что этого не стоило
