крепко спала. Хорошо. Она так спокойно и беззаботно посапывала, не подозревая об исчезновении матери. В животе что-то будто переворачивалось от тревоги. Что-то не так. Анна никогда бы не забыла о Мари, о Молли. Она никогда бы не вышла на улицу в такой час, даже чтобы найти еще одного клиента, покурить табаку или выпить. К тому же София увидела бы Анну и поэта, если бы они прошли мимо нее.
Но если Анна вышла не через главную дверь, то как? Молли посмотрела на лестницу. Хлев? Невозможно. Но Молли все равно взбежала вверх по лестнице на третий этаж. Дверь в хлев открыта, чего раньше никогда не бывало. Хозяин дома, господин Мюллер, беспокоился, как бы проститутки не крали молоко.
Одна из трех коров в хлеву устало и равнодушно смотрела на Молли. Передняя загородка открыта. Подъемником, по которому господин Мюллер поднимал и опускал коров, недавно пользовались. Молли увидела, что большой крюк не поднят, как обычно. Молли прошла мимо коров к открытой загородке. Внизу, на тросах, висел крюк с привязанным к нему кожаным ремнем, который господин Мюллер использовал, чтобы обвязывать коров, когда их нужно опустить или поднять для забоя, продажи или обмена на клочок земли в Амагере. Это он, поэт Андерсен, спустил Анну вниз? Нет, это невозможно, зачем кому-то похищать Анну? Молли обернулась и заметила следы в свалянном сене. Она узнала их, это были те две полосы, которые оставались на грязном полу кухни, когда они с Анной, еще будучи детьми, тащили своего мертвецки пьяного отца в кровать.
И тут ее осенило. Как будто ее сердце сжала чья-то крепкая рука. Что случилось что-то ужасное. Страшное преступление, во время которого Анну тащили по полу хлева.
Что Анна мертва. Что мама Мари мертва.
Что единственная надежда Молли испарилась, как дым.
Глава 3
Чего-то не хватало.
Это было первое, о чем подумала Анна, когда проснулась. Потом она ощутила пульсирующую боль в голове. Кровь давила изнутри на глаза и горло.
Она думала, что лежит, но когда она открыла глаза, все перевернулось. Оказалось, что она висит вниз головой, раскачиваясь из стороны в сторону, как язык церковного колокола. Руки у нее были связаны за спиной, крепко, так что плечи почти вывихнуты. Все тело изнывало от боли, его так и разрывало на части. Анна попробовала позвать на помощь, но звук утонул в куске ткани, который кто-то засунул ей в рот и обвязал вокруг шеи. Она попробовала еще раз, так громко, как только могла.
Комната длинная. Потолки высокие. Под потолком привязана веревка – та, на которой она висит вниз головой. Кругом стоят бочки и мешки. Перед ней открытые ворота, большая дверь, через которую видно темно-синее небо и свет звезд. Она ощущала запах моря, поблескивающего в лунном свете, и видела большой корабль с поднятыми парусами.
Она замерзала, несмотря на теплую погоду конца лета.
Кто-то поднимался по лестнице.
Силуэт в ночном свете над водой.
Это была женщина, которая приходила к Анне. Она так красива, так изящна, в руке у нее фарфоровое блюдо с изящным голубым узором.
