не разговаривай с этим поганым воришкой. В общем, посланники обругали господина Прайда и стали думать, где тебя, чудище, искать, чтобы арестовать. А я на рисунок глянул и думаю: «Это же Ледяной лес!»
– Это Хью понял, он умный, – вставил Сван.
– Ну, мы и пошли. Нас папаша в детстве сюда гулять возил, так что я худо-бедно дорогу помнил. Тогда тут просто лес изо льда был, и все, ничего не двигалось и никаких тварей. Когда твари на нас бросаться начали, мы вещи побросали и на дерево залезли, оно здоровенное и не меняется. Сван начал стишки рассказывать, и мы поняли, что, пока он рассказывает, они не нападают.
– Хью меня еще никогда так долго не слушал, – доверительно сообщил Сван.
– Какие твари? – нахмурился Генри.
Сван открыл было рот да так и не закрыл, уставившись куда-то мимо Генри. Генри медленно обернулся.
Дерево у него за спиной сжалось в клубок, и через секунду на его месте стояла ледяная лиса. На мгновение она замерла, глядя на Генри, а потом прыгнула. Генри, пригнувшись, успел вытащить нож и полоснуть ее по горлу, но только царапнул лед, и лиса, приземлившись, снова кинулась в драку.
– Что за дрянь тут творится! – простонал Джетт, безуспешно пытаясь залезть на ближайшее дерево: оно всеми ветками спихивало с себя его руки.
Генри перекатился по земле, уходя в сторону. Он чувствовал: с каждой секундой становится холоднее, будто что-то вытягивает из воздуха тепло. Лиса пыталась придавить его к земле и вцепиться ледяными зубами в горло, и Генри, схватив подвернувшуюся под руку корзину, ударил ее по морде. Из корзины высыпалась куча разноцветных носков, братья завопили, лиса бросилась снова – и Генри всадил нож ей в грудь. Лиса рассыпалась ледяной крошкой, но Генри даже дыхание перевести не успел: ближайший куст превратился в сову, и та бросилась на него, пытаясь когтями расцарапать лицо. Генри схватил ее за крыло, ударил о землю – птица разлетелась на осколки, а осколки снова собрались в лису. Генри подмял ее под себя, не дожидаясь прыжка, и, стянув перчатку, сжал ее горло.
Лиса растаяла, и на несколько секунд все стихло. А потом Генри оглянулся на влажный ледяной хруст и застыл. Несколько деревьев, стянувшись вместе, превратились в медведя – таких огромных он не видел даже в горах. Генри сделал шаг вперед, пытаясь не показать страха и лихорадочно соображая, что же делать. Невозможно убить лед, это не выход, нужно другое решение. Одна мысль не давала ему покоя, и он ухватился за нее: если в этом лесу все может превращаться во все, то что, если…
– Ты и есть королева льда, – сказал он медведю. Слова вырвались, прежде чем он успел подумать, как глупо это звучит.
Медведь замер, а потом начал перетекать во что-то другое, менять форму прямо на глазах, и через секунду на его месте, пригнувшись, как перед прыжком, сидела женщина. Сквозь нее неясно просвечивал лес, ледяное платье облепило ноги, прозрачные волосы висели до земли. Испуганное поскуливание братьев стало громче.
– А ты умен, как твой хозяин. – Голос у нее был низкий, хрипловатый,
