шепнул Ивану Сашка, – позорище-то какое.
– Отставить разговорчики! – рявкнул Солоп. – Еще один писк из строя – и кто-то сразу уедет на гауптвахту.
Через несколько часов томительного ожидания, погрузив в прибывшие грузовики, десантников увезли в столицу Полесской области – город Мозырь, разбросанный на крутых холмах рядом с величавой спокойной Припятью. Высадили на территории кафедрального собора, который уже шесть лет являлся тюрьмой НКВД, дополнив свою историю тысячами трагических судеб местных жителей, превратившись в страшное место. Заключенные к этому времени были эвакуированы, поэтому десантникам нашлось место. Правда, камеры не стали закрывать, запретили только покидать территорию тюрьмы, на всякий случай выставив вооруженную охрану. Руководство города позаботилось о питании и ночлеге, что было уже само по себе неплохо. Тем временем в отношении батальона началась проверка – мозырское начальство не могло поверить в то, что большая группа вооруженных людей оказалась на их территории по ошибке. Так как числились они на одном фронте, а оказались на территории другого, разборка грозила затянуться.
Настроение у всех было подавленное. Еще бы – летели воевать с врагом и вдруг оказались пленниками своих же. К тому же понесли первые потери.
Время тянулось медленно, словно кто-то невидимый и всемогущий придумал изощренную пытку для тех, кто сейчас оказался в этом неприветливом месте.
Иван пробовал спать, усевшись прямо на брусчатку тюремного двора и прислонившись спиной к нагретой стене собора, но ничего не получалось – мысли сумбурным ходом перебивали всё, оставляя бодрствовать накопленную усталость.
– Черт возьми, даже почитать нечего, – возмущался Гришка, крепко сложенный брюнет, служивший с Иваном в одном взводе. Гришка до армии успел закончить философский факультет одного из институтов Москвы. Его отец был действующим офицером Красной армии, поэтому Гришкино детство прошло в различных военных гарнизонах в разных уголках огромной страны. Это существенно расширило кругозор юноши, а природная тяга к чтению и стремление к знаниям сделали его весьма эрудированным человеком.
– Да я здесь окончательно деградирую, – продолжал сокрушаться Гришка, сидя рядом с Иваном.
– А я тоже, как это, градирую здесь, – вторил ему закадычный друг Федька, такой же крепыш с большими залысинами на голове, несвойственными молодому возрасту.
– Феденька, для того чтобы деградировать, тебе для начала развиться нужно, – парировал его желание товарищ.
– Ну уж, это, не дурнее некоторых, – обиделся тот, косо глядя на Григория.
Говорят, противоположности притягиваются. Пожалуй, это было самое логичное объяснение крепкой дружбы таких непохожих друг на друга людей. В отличие от Гришки, Федор отличался туповатостью. Выросший в глухой деревне под Минском, он едва окончил четыре класса, с трудом научившись читать по слогам. Еще тяжелее ему далось выучиться
