дружно.
– Хорошо,– со снисхождением кивнула тиранша.– Если я— он,– продолжала рассуждать деловым тоном,– а у тебя хвост, значит ты— моя мама!
– Прости,– Кравчик вроде слезинку пустила от смеха.– Просто ты как нельзя подходишь на роль мамонтёнка, а я на маму— нет,– пояснила с улыбкой.– Так что прости…
И мой радушный настрой как рукой сняло. Так не хотелось, чтобы дочка опять стала букой и колючкой. Не по возрасту серьёзной и задумчивой. Но как и предчувствовал, Лерка нахмурилась:
– Тогда я не мамонтёнок!– твёрдо и сухо.– Мамонтёнок маму нашёл, а я не найду!– тиранша торопливо спрыгнула с койки. Магия момента растворилась в напряжении, которое моментально повисло в палате.– Очень жаль, что вы не мама. С вами бы я и мамонтёнком не отказалась быть. Выздоравливайте!– попрощалась и, по— взрослому развернувшись на пятках, решительно зашагала к двери.
– Простите,– я следом подорвался, но уже у порога бросил через плечо:– Спасибо за дочь. А убытки я возмещу: ремонт машины и ваше лечение…– и, пока Кравчик не стала упираться, а судя по открывшемуся рту, она это собиралась делать, быстро покинул палату.
Роман
Лерка меня в коридоре ждала. Стояла у стеночки, по— взрослому сложив руки на груди, и недовольно перед собой смотрела.
Антонина уже ушла— то и понятно, ей пост надолго покидать нельзя. В коридоре хоть и было пусто, если не считать медсестры на посту этого отделения, но я не желал устраивал разборок тут, лучше дома поговорим, поэтому коротко бросил:
– Пошли,– я до одури хотел тираншу обнять, встряхнуть, отчитать, расцеловать, но понимал, что потакать её выходкам не стоит. Когда поговорим, когда я выскажу своё негодование, тогда и расцелую.
На Генеральшу хвостатую не смотрел, зашагал вперёд, но судя по тихому шелесту туфель мелкой, за мной поспевала.
– Не подскажете, как нам вернуться…– обратился к Елене.
Девушка быстро дала чёткие указания, куда нам идти, и вот уже через несколько минут, мы вернулись в отделение, где была плата Лерки.
– Наш врач на месте?– теперь у Антонины поинтересовался, стопорнув возле поста.
– Аркадий Владимирович у себя, но ему скоро домой,– доверительно сообщила медсестра.– Дальше по коридору,– махнула на левое крыло.– Предпоследняя…
– Спасибо,– кивнул торопливо. И поспешил к кабинету врача.
– Посиди здесь,– указал дочери на кресло с диваном в небольшом кармане между левым и правым крылом отделения.– И ни ногой! Ты приклеена к этому креслу на суперклей, поняла?
Лерка обиженно надула губы, но послушно села в мягкое кресло, чуть ли не утонув в нём. Игра в “суперклей” была единственным мало— мальски рабочим способом удержать девчонку на месте. Прибегали к методу редко: в самых крайних случаях, чтобы не приелось, и когда дело у меня намечалось архиважное!
– Можно?– вежливо постучал, прежде чем заглянуть.
– Да,–
