о случившемся Карлу или нет. «Что будет, если я не сказав ни слова, просто пойду к Альберту, а Карл случайно узнает об этом? – задаю вопрос сама себе. – Да нет, лажа какая-то получится. Он точно не поймет и, скорее всего, обидится. На его месте мне было бы чертовски больно, если бы он промолчал. Мальчик совсем не заслужил этого и имеет право знать правду. Допустим так. Ну, а если я все ему расскажу? Существует ли вероятность, что тогда он побежит бить рожу этому мудаку директору? Расклад конечно так себе. Я бы сказала – на редкость паршивый. Вот как меня угораздило попасть в такую задницу?»
– Клара, ты вообще слышишь меня? – этот вопрос внезапно вырывает меня из размышлений и буквально за шкирку вышвыривает в реальность. – Я спросила, заметила ли ты, как учитель музыки, Лев Борисович, смотрит на тебя украдкой из своего любимого угла?
– Этот престарелый девственник с толстенными очками, рыжей нашлепкой вместо волос на голове и выступающими передними зубами?
– Клара! – восклицает собеседница и притворно шлепает меня по руке. – Как тебе не стыдно так говорить о бедном Льве Борисыче? – затем она глупо хихикает и добавляет чуть слышно, наклонившись через стол почти к самому моему лицу. – Но тут ты совершенно верно все подметила, и не поспоришь. Потому в коллективе за глаза его называют рыжим кроликом. Но, это только между нами, девочками. Ты же никому не расскажешь, что я проболталась?
Даю ей торжественное обещание, что сохраню секрет и даже под пытками не выдам имя того, кто выдал мне эту страшную тайну. С этими обещаниями оставляю Тату в одиночестве и спешу на следующий урок.
***
К концу последнего занятия, всеми способами отгоняя от себя непристойные видения того, чем может закончиться этот день, принимаю решение рассказать обо всем Карлу.
Когда раздается последний звонок, в коридорах становится суетливо. Двадцать минут спустя школа приходит почти в полное запустение, все расходятся по домам, и в здании остается только пять человек. Два наказанных мною ученика, я, уборщица и охранник.
Наконец-то тишина. Только периодический звон ведра в глубине коридора напоминает, что на этаже еще кто-то есть, помимо нас троих в кабинете литературы.
Пока Карл с Майей делают домашние задания, пытаюсь готовиться к урокам на завтра. Подготовка идет из рук вон плохо. Не могу сосредоточиться ни на чем, кроме предстоящего разговора. Все размышления крутятся вокруг того, как сказать обо всем Карлу. Поверхность стула кажется такой неудобной, словно я сижу на "стуле инквизиции" и его раскаленные острые шипы впиваются мне в ягодицы.
От нетерпения каждые полминуты поглядываю на учеников, периодически замечая, как Майя украдкой смотрит на Карла, пока тот не видит. И какие нетерпеливые взгляды он кидает на меня.
– Можно выйти? – внезапный вопрос Майи выводит меня из состояния ступора. – В туалет.
– Да, конечно, – говорю, еле скрывая радость и чуть не во всю силу легких выдыхая от облегчения.
Как
