я.
– Потому что только от тебя я могу услышать правду, – улыбнулся султан. – Ты не такой, как все эти льстивые придворные псы, которые своей излишней угодливостью успели набить мне оскомину. Только ты прямо указываешь на мои промахи и недостатки, и за это я благодарен тебе. Но скажи, неужели ты совсем не страшишься моего гнева и наказания за свои слова? Ведь иной раз твоя дерзость переходит всякие границы.
Я посмотрел в глаза султана и ответил, старательно взвешивая каждое слово:
– Один мой учитель говорил так: «Кто восхваляет в человеке несуществующие добродетели, тот лишь насмехается над ним». Из уважения к тебе я не могу себе этого позволить.
– Мудрый человек твой учитель. – Мехмед вытер липкие пальцы о подол и потянулся к блюду с фруктами. – Он еще жив?
– Последний раз я его видел в Софии, почти два года назад. Его звали Веспасиан, и что сталось с ним, мне до сих пор не известно.
Мехмед вновь откинулся на подушки.
– Я знаю это имя. – Султан задумчиво покрутил кубок в руке. – Слышал, когда присутствовал на одном из совещаний отца…
– Вы знаете, что стало с ним? – чуть не вскочив с места, спросил я.
– Когда наши войска вновь освободили Софию, его привезли в столицу с первой партией пленников. На него поступило очень много доносов… По приказу моего отца его задушили прямо в темнице. Жаль, что я не смог с ним пообщаться, он, вероятно, был ученым человеком.
Услышанное потрясло меня. Веспасиан, мой старый учитель, закончил свои дни в темнице, в чужой стране, с накинутой на шею удавкой. В это невозможно было поверить.
Я закрыл лицо, стараясь удержать слезы.
Мехмед, заметив мою печаль, мягко сказал:
– Брось, Константин! Не стоит переживать об этом. Твой старик прожил долгую жизнь и за это время наверняка успел сделать немало полезного. Но его время прошло.
Султан жадно отпил вина и отер губы рукавом халата.
– Ты лучше подумай о своем будущем, ведь я хочу возвысить тебя. – Завладев моим вниманием, Мехмед вальяжно раскинулся на подушках, а его глаза глядели на меня из полуприкрытых век. – Да, Константин, я собираюсь дать тебе свободу, а вместе с ней и все, о чем ты даже не смеешь мечтать.
– И что же ты попросишь взамен? – собравшись с мыслями, поинтересовался я.
Мехмед усмехнулся.
– Самую малость. – Султан сложил большой и указательный палец. – Откажись от своего бога и прими истинную веру.
Несколько секунд я молчал, опустив голову и наблюдая за небольшой ящеркой, ловко шныряющей между тарелками и кубками, словно желая найти кушанье себе по душе. Султан терпеливо ждал, не сводя с меня глаз.
– Государь, – набрав побольше воздуха, произнес я, – как ты, наверное, знаешь, твой великий и благородный отец уже предлагал мне обратиться в магометанскую веру…
– И ты отказал ему, – перебил Мехмед.
– Верно. Наверняка
