было что-то написано.
– Давай, говори.
– Если на Штыре и правда случится авария, то местным жителям уже никакая тревога не поможет. Вот так. Так что пусть гудят и жужжат, сколько влезет. Главное, чтобы Красную не включили.
И, надо сказать, Антон оказался прав. Когда пошла волна и Красную врубили по всему острову, толку от неё оказалось немного.
Но в тот день тревога была обычная.
Как нетрудно догадаться, так мы в тот день никуда и не эвакуировались. Сидели за лабораторным столом и болтали, как в кафешке.
…– Но у нас даже теперь много хороших физиков,– заметил Москаль,– до революции ничего подобного не было. А потом – как грибы после дождя. Капица, Ландау…
– Шубин,– добавил я. Этой весной у нас как раз прошла лекция Величковского.
– Да, Шубин. Но не этот. Двух Шубиных физика конденсированного состояния не выдержит. Качалов, Флигендберд. И, в перспективе, Ватанабэ.
– Наш Такэси?
– Думаю, да. Есть все шансы. Он не только ничего кроме физики не умеет – это у нас в лицее нормально, есть даже те, кто умеет на одну вещь меньше. Он ещё впридачу ничем другим не занимается. А вот последнее – редкость. Особенно среди советских учёных нашего времени. Кого не возьми – либо в дурке лежал, либо барыжит красной курильской икрой по кооперативной линии, либо раввин-активист. Что, в принципе, одно и то же.
– А ты реактивами не барыжишь?
– Ну я же не учёный. Я на него просто учусь.
– Я думаю, всё дело в сталинских временах.
Стукнула входная дверь. Похоже, датчики запомнили, что мы вошли и не вышли.
– Опять проклятый Сталин дотягивается?
– Мне профессор Флигенберд рассказывал. Что даже он, уже при Брежневе, пошёл в учёные потому, что там власть не трогала. Можно было изобретать, придумывать и решать задачки на партсобрании. Ни рабочему, ни крестьянину, ни комсомольцу это не светило. Он так и сказал – предприниматели шли в науку, потому что нигде больше нельзя было предпринимать
– Так предпринимательством можно и на рынке заниматься. Или в мастерской. Заведи артель и предпринимай, чего хочешь.
– Нет, это-то понятно. Торговать или артель завести ты мог и при Сталине. Но миллионером через это ты стать не мог.
– Но ведь и через науку тащемта миллионером не станешь. Только академиком. Хотя оклады у них, конечно, достаточные. Вполне на уровне миллионеров. Наших, разумеется. Не долларовых.
По лестнице поднимались.
– Тут другое. Кто такой богатый? Это тот, у кого достаточно денег, чтобы не беспокоиться о деньгах.
– В этом смысле Гриша у нас – миллиардер.
– Это не совсем так. Гриша не думает о деньгах, это верно. Но он постоянно о них беспокоится.
В лабораторию вошли трое. Мы усиленно делали вид, что не испуганы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте
