из той жизни смог передаться…
В нови дней я замечу растраченность сил, —
будто прежний ходок по канату.
Вот и жизненный смысл, как судьбы балансир,
ускользает из рук потерявшего хватку.
Можно стресс тяжкой кармы изжить и забыть,
отдалиться от дел, отойти от событий,
и на скользкой, на тонкой опоре судьбы
перестать вечно делать кульбиты.
Для чего же земной организм
просит снова опасности дозу,
чтоб партнёршу, сошедшую вниз,
поразить мастерством виртуоза?
Я с подошв кровь стремлений оттер
и смотрю,
не отравленный лестью, —
как наверх, словно в счастья восторг,
на канаты свои обречённые лезут…
КЛОУНАДА
Поэт или клоун, иду на руках.
А. Мариенгоф.
Але – гоп!…идущий поэт на руках,
на публику – кубарем… как на арену,
где тигров следы на зелёных коврах,
и клетку ещё не убрали за сцену.
Серьёзность моих лучших мыслей и тем
уверенней выразит солнечный клоун,
насмешник, паяц, сотворитель затей,
что чуток к репризам и к слову.
Пока я бросаю одну за одной,
жонглируя сходу, тирады и рифмы,
как тень, кто-то там у меня за спиной
стоит и себе здесь не кажется лишним.
Не ясен мне сзади невидимый фон,
но понял я, словно иное постигнув,
что держит он кнут, револьвер – у него,
и общий прикид укротителя тигров.
Он движется медленно влево… вперед…
и вот, наконец, он выходит из тени
хозяином наших тревог и забот,
указчиком взлётов, прыжков и падений.
А что? Может снова кошмарно в стране?
Зверей и людей назначают всеобуч.
И просто приближен для теста ко мне —
лицо обжигающий обруч.
Так что же он думает, будто я зверь?
Коль в жизни, как в цирке, дурачусь.
И старой системы его револьвер
не тиграм арен предназначен.
.
Животные в очередь встали и прыгают тут.
Одни – неохотно, другие – согласны,
ведь в обруч горящий каждый летун
всегда поощрён сахарком и колбаской.
Огня не боюсь я, огонь мне, как брат.
Душа моя огненна – в правде и вере.
Но если я прыгну – возврата не будет назад,
и в клетке останусь – прирученным зверем.
Я клоун, затейник любви и тоски,
последний кривляка средь правильных граждан.
