тебе деньги. Тебе ни о чем не придется просить Стрикленда. Ты никогда ничем не будешь ему обязана. Ты… Он ведь тебе нравится, да? Ты не испытываешь к нему антипатии?
– Он ничего.
– Мама говорит, он очень привязан к тебе.
– Он такой молодой. Намного моложе мамы.
Алек сделал глубокий вдох.
– Полагаю, – осторожно сказал он, – если любишь кого-то, возраст не имеет значения.
Габриэла внезапно остановилась. Алек тоже. Они стояли лицом друг к другу – две одинокие фигуры, охваченные отчаянием и безысходностью. Ни разу за всю эту их встречу Габриэла не встретилась с ним взглядом и сейчас сердито смотрела строго перед собой, на пуговицы его пальто.
– А я не могла бы остаться с тобой? – спросила она.
Алек порывался обнять дочь, заключить ее в объятия, проявлением своей любви сломить возникшую между ними стену отчуждения, каким-то образом убедить ее, что эта чудовищная разлука, о которой они говорят, противна ему в той же мере, что и ей. Но, направляясь в школу на встречу с дочерью, он пообещал себе, что будет сдержан. «Ты не должен ее расстраивать, – умоляла его Эрика. – Поезжай, повидайся с ней, поговори, но не расстраивай. Она уже смирилась с этой ситуацией. Если ты дашь выход своим эмоциям, мы вернемся к тому, с чего начали, и Габриэла будет сломлена».
Он попытался улыбнуться. Произнес ровно:
– Я очень этого хочу. Но не получится. Я не могу присматривать за тобой. У меня слишком много обязанностей, я постоянно в разъездах. Тебе нужна мама. Сейчас ты должна быть с ней. Так будет лучше.
Габриэла упрямо сжала рот, словно перед лицом неизбежного собиралась с силами, чтобы смириться с тем, что ее ждет. Потом отвернулась от него и вновь зашагала.
– Ты будешь приезжать ко мне, – сказал ей Алек. – Летом мы снова поедем в Гленшандру. Попробуешь поймать лосося в этом году.
– А что будет с Дипбруком?
– Наверное, продам. Зачем мне этот дом, если твоей мамы здесь нет.
– А ты?
– Буду жить в Ислингтоне.
– Моя комната в Лондоне… – с болью в голосе произнесла она.
– Это – твоя комната. И всегда будет твоей…
– Я не о том. Просто я хотела бы взять с собой несколько книг… Я записала названия. – Габриэла вытащила руку из кармана и протянула ему листочек линованной бумаги, вырванной из тетради.
Он взял листок, развернул его, стал читать: «Таинственный сад», «Мир приключений», «Унесенные ветром». Список книг был длиннее, но он почему-то не смог прочитать его весь.
– Конечно, – хрипло произнес Алек, запихивая листок поглубже в карман пальто. – Что… Что-нибудь еще?
– Нет. Только книги.
– Не знаю, говорила ли тебе мама, но я повезу вас в аэропорт. И книги захвачу. Если еще что надумаешь взять, дай знать.
Габриэла покачала головой:
– Это все.
Туман превратился в
