style="font-size:15px;"> – Мать, – повторил Джейк.
– По-моему, она умерла, – отец поскреб брюхо под жилетом. – Я плохо помню. Пес знает. Это важно?
Повисло молчание.
– Я очень удивлен, что ты не знаешь этого, – продолжал похоронный церемониймейстер. – Для тебя она была мать, а для меня всего лишь жена. Мне-то что? По крайней мере, ты мог бы писать мне, разузнавать об этом. Ты мог бы писать матери письма. Она скучала по тебе!
– Скучала? – не поверил Джейк. – Да она была счастлива, когда я уехал!
Он выждал немного.
– Может, и так, – отец устало махнул рукой. – Я не помню. Славьте Господа.
Глава 13, в которой творится уже полный апокалипсис
– Мама умерла давно, – Эмми вела зонтом по забору дома Лароз (с той стороны взбеленилась собака). – Это было через год – наверное? – ну, или немного больше, после того, как ты уехал. От родов.
– От родов? – поразился Саммерс.
Он посчитал: восемнадцать лет – София, семнадцать – Дороти, пятнадцать – он сам, и три – маленькая Эмми. Сколько же матери было тогда лет? Он никогда не знал этого. По его воспоминаниям, когда он уезжал из родительского дома, ей было лет тридцать пять-тридцать шесть. Не старше, значит, чем миссис Маллоу… ее близнецам сравнялось девятнадцать в этом году.
По ветру летел пух – где-то ощипывали курицу.
– А ребенок? – помолчав, спросил бывший коммерсант.
– Ребенок прожил до утра.
– Почему он не сказал мне?
– Для отца это было слишком давно. Для него существует только его дело. Дело его жизни – и больше ничего.
– Я бы его понял, но… – Джейк задохнулся, – не помнить матери своих детей?!
– Да все он прекрасно помнит, – отмахнулась Эмми. – Он просто издевался. Ты ведь его знаешь.
Саммерс почувствовал, что у нет больше никаких сил терзать свой мозг отцовскими фокусами.
– Эй, что у тебя там? – поинтересовался он, имея в виду облезлый чемодан, в котором нес пожитки сестры. – Последний номер журнала для девочек и кружевной воротничок? Что-то я не чувствую, что ты взяла с собой вещи.
– Журналы для мальчиков, – поправила Эмми. – Никогда не любила читать про кисочек и феечек. Ну, и еще кое-что. Хочешь на кладбище?
Кладбище в Вермонте
На кладбище они долго смотрели на внушительный надгробный камень, на котором сверху было пусто, а снизу написано: «Его жена, урожденная Матильда Льюис, 1867–1906».
Саммерс сидел на корточках. Эмми смотрела на него сверху, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Знаешь, я поняла: она не была злой. Просто она… не умела говорить с нами. Так же, как не могла понять, почему мы делаем то или это. Она только знала, что мы должны расти послушными. Как Дороти и София. Она любила бы нас, если бы не была такой…
– Да, слишком серьезной, – Саммерс все еще рассматривал надгробие.
– А
