мире.
– А если планета с ядовитой атмосферой? – не сдавался гоблин.
– Наколдуем купол.
– Силой тяжести в сто земных?
– Васька какие-нибудь штуки всё равно намагичет.
– И сутки на ней длятся сто ваших лет…
– Ладно, Добрыня, хватит, – я решился. – Сколько?
– Десять путинок, и, поверьте, это очень хорошая…
– Двадцать. – Варёк включилась в торги. – И во время совместного похода они же за ваш счёт.
– По рукам! – судя по довольному фейсу гоблина, это он ещё легко отделался.
– Да, кстати, а где клиент-то?
– В гостинице в пограничье, – Кормоед легкомысленно махнул рукой. – Что ему там сделается.
Вот так мы и собрались в поход. Хоть у меня и было какое-то неприятное предчувствие, но я списал его на общую необычность обстановки. Зверики же, когда решение было принято, совсем перестали забивать себе голову всякой ерундой.
* * *
– Собачку потренировать не желаете?
Мы стояли за домом, чтобы наше отбытие было не заметно с улицы. Лёгкий ветерок вновь спутал гоблинскую гриву, и даже голос проводника казалось, пробивался сквозь войлочный заслон. Меня же откровенно знобило. Надеюсь, что только от холода.
Пёс обиделся. Недвусмысленно приподнял заднюю ногу над краем плаща Кормоеда.
– Добрыня, как тебе не стыдно!
– А чего он тут пальцы гнёт?
– То есть, ты хочешь сказать, что вот так, с первого раза…
Добрыня повернул морду к гоблину:
– Куда?
– Первый шаг – Айхор свободный выход, второй – Шмокодявка-34. В координаты, – гоблин достал из кармана листок, сверился, – 2335.015.0097.
Собак плюхнулся на хвост, зачем-то потёр нос передней лапой, посмотрел направо, на курятник, потом налево, встал, отряхнулся и припустил назад – в сторону дома. Мы рванули следом.
Бег наш получился каким-то странным. Вроде бы и двигались резво, но продвигались на каждый шаг не больше, чем на пять-десять сантиметров. Так что столкновение со стеной нашей компании явно не грозило.
Поступательное движение по отношению к обычному пространству вскоре и совсем прекратилось. Мир вокруг нас замер, как будто отделённый прозрачной, но непроницаемой стеной. А откуда-то спереди показался синий огонёк, который всё приближался, и, наконец, ворвался в окружающее нас пространство, затопив всё пронзительным ультрамарином. Исчезло всё, кроме нашей живописной группы. Синь сверху, снизу, со всех сторон…
Добрыня попытался притормозить, но, поскользнувшись на неведомой поверхности, не удержался, и, раскинув все четыре лапы в своеобразный собачий шпагат, медленно вращаясь, проехал на пузе ещё с пяток метров.
Мы приблизились к псу.
