обучения)
Сония всплеснула руками, беспокойно разглядывая детей. Растрёпанные и запыхавшиеся отпрыски совсем не походили на завтрашних студентов. Наверняка бегали к часовне узнать, по какому поводу звонили в колокол, собирая народ, вместо того чтобы спокойно пообедать и садиться за уроки. Привычным движением женщина проверила цепочку на шее дочери и коснулась прохладного камня, скрытого тканью школьной мантии. Амулет был на месте, но вот лицо Лизы было белее больничных простыней, а под глазами уже обозначились сероватые тени. Хоть сейчас укладывай её в постель и отпаивай снадобьями, вот только не согласится ведь ни за что, упрямая! Сидит над книжками ночи напролёт, да и весь день бы сидела, если бы не шебутной братец. Только с ним Лизабет и готова была отрываться от учёбы, подружкам разлучить её с учебниками было не под силу, и они быстро махнули рукой на скучную «заучку».
Фред тоже выглядел не на шутку взволнованным – оно и понятно, на завтра назначен экзамен в присутствии комиссии от трёх магических академий страны, и сын надеялся попытать счастья и оказаться среди выпускников в свои неполные шестнадцать. Сония невольно вздохнула: расстаться сразу с двумя старшими детьми она всё ещё не была готова. Представить, что уже не сможет каждый день любоваться серьёзной тихоней дочерью, целовать в лохматую каштановую макушку сына, заставляя прежде наклониться вымахавшего за последний год парня.
Целительница усадила детей за стол в маленькой больничной кухне, налила по чашке наваристого бульона, порезала хлеб и села, придерживая рукой большой живот. Если бы только ещё один мальчик родился, думала про себя Сония, точно зная, что чуда не случится. Снова будет доченька, четвёртая и, наверное, уже последняя. Должно быть, простым людям живётся куда интереснее: они вынуждены обращаться к лекарям или гадалкам, чтобы узнать пол будущего ребёнка, а любому магу изначально известно, кто появится на свет. Ну ничего, каждый раз с улыбкой успокаивала себя женщина, пусть девочка. Главное, что очень нескоро придётся её от себя отпускать, отрывать от беспокойного сердца. Как и младшеньких – шестилетнюю Молли и восьмилетнюю Элин.
– Там ведьму лесную схватили, жечь хотят, – не выдержал наконец Фредерик, орудуя ложкой в миске и закусывая хлебом.
Лиза, конечно же, вяло крошила свой ломоть и ждала, пока бульон совсем застынет. Мать сложила руки на животе и нахмурилась:
– Ты б лучше к Сморч… к господину Ильсену сходил, пока не поздно, да попросил его разъяснить охранные руны.
– Если хочешь знать, Сморчок на площадь прибежал ещё раньше нас, – парировал Фред, не улыбаясь.
Если сын не улыбался каждую минуту и не придумывал какие-нибудь новые шутки, это означало что-то очень нехорошее. Несмотря на огненный дар, взбалмошный характер и безудержное юношеское хвастовство, Фредерик взял от старшей сестры привычку прятать концы в воду, если дело оказывалось серьёзным. Когда брат и сестра сговаривались о чём-нибудь, разузнать об их секретах было не под силу не только мягкой и добросердечной Сонии, но и отцу, который
