надежду. Ещё поборемся, да?
– Я написала список нужных препаратов, – Вероника Матвеевна переходит от лирики к сути вопроса и протягивает мне рецепт, заверенный печатью. – В соседнем терапевтическом корпусе есть отличная аптека, купите всё по списку. Как принесёте, сразу лечение и начнём.
Я благодарю Веронику Матвеевну, она скупо улыбается в ответ. Иду к выходу, но вдруг врач останавливает меня:
– Марта Артёмовна, вот сумка вашей мамы. В палате не рискнули оставлять.
Я забираю простенькую чёрную сумку из кожзама, машинально проверяю, всё ли содержимое на месте. Вроде бы всё в порядке: телефон, ключи от квартиры, паспорт и кошелёк с пятьюстами рублями внутри, а больше мама ничего с собой и не носит. В заднем кармашке нащупываю что-то плотное, прямоугольное и твёрдое – шоколадка. Моя любимая.
Наворачиваются слёзы на глаза. Мама несла мне шоколад, хотела порадовать, а всё вон как вышло…
Всхлипываю, отворачиваюсь и, наскоро попрощавшись, выхожу в коридор.
Ноги подкашиваются, но я заставляю себя идти вперёд. Потом прорыдаюсь, когда это всё закончится.
Чтобы отвлечься, смотрю на рецепт, но в глазах пестрит от совершенно незнакомых названий. От сердца, давления, но ведь мама всегда была здоровой и в нашем доме из всех препаратов была разве что Но-шпа и Диклофенак. А теперь…
Одно понимаю: маме нужна помощь, а мне нужны деньги. Только где их взять? Потому что я совершенно не верю, что моих жалких четырёх тысяч хватит, чтобы покрыть все расходы.
Как там говорят? Нужно решать проблемы по мере их поступления. Отличные слова, полностью с ними согласна.
Аккуратно сворачиваю рецепт и решаю, что одна минутка ничего не изменит. Я хочу увидеть её, мне это необходимо. Дверь оказывается приоткрытой. Оглядываюсь по сторонам, словно преступление совершаю, и просачиваюсь внутрь палаты.
Мама спит, накрытая по грудь тонкой сероватой простынёй. Волосы выбились из всегда тугого пучка, разметались по плечам, потускнели, спутались. Посеревшая кожа, бледные губы, поверхностное и неравномерное дыхание.
Я знаю и понимаю, что шутки кончились и самое время становиться взрослой, потому бодро бегу в аптеку.
Бежать-то я бегу, только моих денег хватает разве что на треть нужного из списка.
– Хорошо, я позже зайду, сейчас просто деньги забыла, – делаю хорошую мину при плохой игре, а провизор смотрит на меня с нескрываемым сочувствием.
Она всё понимает, и от этого мне становится ещё тошнотворнее.
К горлу подступает истерика, и я давлю её в себе. В последний раз смотрю на горящий множеством лампочек аптечный киоск и выхожу из здания терапевтического отделения.
Нужно возвращаться, что-то нужно делать. Где-то взять деньги, но в голове самая настоящая каша и ни одной идеи. Набрать Тане? Кому-то из сокурсников? С миру по нитке, да?
Но когда доходит до дела, никто не отзывается. Лишь Таня присылает сообщение,
