два часа, звонила, а со всех сторон летели сочувствующие взгляды и приглушённые шепотки.
Большей дурой я не чувствовала себя никогда.
Вот веселуха тогда началась! Обхохочешься. Само собой, слухи мигом разлетелись по всему универу, и я ещё долго морально отплёвывалась от издевательских смешков первых красавиц и их заклятых подружек.
Игорь хотел помириться: обрывал телефон, караулил меня у аудиторий, пытался поговорить, извиниться, но я послала его очень далеко. Вроде бы отстал, но снова такой ошибки я не совершу и без особой надобности во Вселенной Соколова больше не появлюсь. Хватило одного раза.
– Мартушка, ты же не передумаешь? – горестно вздыхает Танька и подпирает щёки кулаками. Давит на меня печальным взглядом, но я непреклонна.
– Можно я хотя бы на заслуженных каникулах не буду встречаться с Соколовым?
– Имеешь право! – смеётся Таня и даёт мне “пять”.
– Но ты езжай. Ты разве должна из-за моих заморочек жертвовать прекрасным отдыхом?
Таня взвизгивает, но почти сразу скисает, словно себе что-то позорное позволила:
– Мартуша, а ты? Одна, что ли, останешься? – растерянно наматывает иссиня-чёрную прядь на палец, смотрит на меня фиолетовыми глазами за счёт модных линз. – Нет, если ты не поедешь, то и мне это не нужно! Нет уж, мы же подруги!
– Пойдём, Голубева, какао пить! – тяну её за руку на кухню, отвлекаю от глупостей, что роятся в её голове.
Достаю из холодильника молоко, шоколадку и, толкаясь и смеясь, мы вертимся возле плиты и дурачимся.
А ещё я говорю:
– Езжай уже, подруга. Оторвись, – подмигиваю и наклоняюсь к Таньке, шепчу на ухо последний довод: – Не потеряй шанс доказать Валерке, что ты самая лучшая.
– Чёрт, давишь же на больное! – вскрикивает и закрывает покрасневшее лицо руками.
И, выпив какао, Таня уезжает, а я наслаждаюсь одиночеством и свободой.
В одну из пятниц затеваю генеральную уборку, кручусь-верчусь на кухне, словно спятившая Золушка. В квартире тихо, за окном солнце медленно опускается за горизонт, а я пою во всё горло глупые песенки. На сердце радость. Чувствую себя первоклассницей, которая изо всех сил ждёт возвращения мамы домой, предвкушает радость от встречи, подпрыгивая от нетерпения, считает минуты. Уже четыре года она работает на Орловых, там же и проживает, потому что особняк их находится далеко и туда-сюда не наездишься. А я хоть большая и умная, всё равно скучаю по ней. Пусть и давно привыкла справляться со многим в одиночку.
Смешной кухонный таймер в виде лягушки истошно пищит, и я выключаю духовку. Этим вечером на ужин будет курица под сладкой медовой корочкой, а ещё салат из сочных летних овощей. От ароматов кружится голова, а грудь распирает от гордости. Это ж надо, какая я умница, просто так бы саму себя и поцеловала.
Хихикаю от той ерунды, что иногда бродит в моей голове. Мама часто повторяет, что такой наивной и
