на коже останется прямоугольный отпечаток. Но лицо словно онемело, я даже губ не чувствую, просто шевелю ими.
– Что-то случилось? Почему в больнице? – мне, наверное, хочется верить, что Орловой на мою маму не наплевать, потому что явно слышу в её голосе тревогу.
– У неё гипертонический криз, – сообщаю торопливо и смотрю на дорогу, где в это время суток почти нет машин. Редкие вспышки фар рассекают темноту, автомобили проносятся мимо, внутри наверняка счастливые люди спешат в свои уютные дома.
Во всяком случае, мне хочется так думать.
– Детка, ты в порядке? – этот вопрос звучит для меня неожиданно, я на мгновение теряюсь, а Анфиса Игоревна продолжает, будто в её голове уже лет десять живёт чёткий план: – Марта, ты сейчас в больнице?
Её голос звучит деловито, вопросы чётко, а пауз между словами нет.
– Да, я в аптеку ходила, сейчас обратно в кардиологию возвращаюсь.
Прикусываю язык и прижимаю к себе небольшой пакет с лекарствами, на плече висят аж две сумки, глаза печёт от недавних рыданий, и я сейчас больше похожа на беженца-переселенца.
– Марта, я знаю о вашей ситуации, – понизив голос до доверительного шёпота, сообщает Анфиса Игоревна.
– О… о какой ситуации? – я не знаю, что именно она имеет в виду, и боюсь что-нибудь ляпнуть.
Мама гордая, ей бы было неприятно.
– Марта, – вздыхает моя собеседница вроде бы как немного раздражённо. – О кредитах знаю. Это не та тема, которую бы мне хотелось поднимать в телефонной беседе. Но я в курсе, куда уходит большая часть зарплаты Иванны… а ещё неплохо осведомлена, насколько дорогая нынешняя медицина. Ну, если умирать не собираешься, – Анфиса Игоревна тяжело вздыхает и добавляет то, от чего у меня голова кругом идёт. То ли от радости, то ли от удивления: – У тебя мамина банковская карта с собой? Если нет, то скинь номер своей.
– Вы что?! Нет-нет, неудобно! – вскрикиваю так громко, что проходящая мимо женщина испуганно косится в мою сторону.
Я даже пакет из рук выпускаю, присаживаюсь и несколько секунд, пыхтя и сопя, собираю рассыпавшиеся разноцветные коробочки. Руки дрожат, и собрать всё получается не сразу.
– Марта, отложи вспышку гордости до более удобного случая, – стальным тоном говорит Анфиса Игоревна. – А сейчас просто ответь на мой вопрос. Считай это… премией за многолетнюю работу. И бога ради, я знаю твою маму! Пусть не переживает, место за ней сохранится.
Наверное, мне должно быть стыдно, но почему-то испытываю облегчение, с души со свистом летит в пропасть огромный камень. Хочется улыбаться, а в голове стучит одна-единственная мысль: “Я куплю для мамы все лекарства, ей помогут, она поправится. Теперь уж точно”.
Когда через несколько минут сообщение из банка высвечивается на экране, я будто бы на крыльях лечу обратно, а милая провизор улыбается мне, складывая оставшуюся часть списка в огромный пакет с логотипом аптеки.
Всё будет хорошо. Теперь уже точно.
В
