раньше всех несогласных общественники изводили, порой вырезали. Но результат и тогда, и сейчас один: человеку можно дрожать и бояться, можно благодарить, можно стоять раскрыв рот от восхищения в позе «чего изволите» перед новоявленной элитой. Всё остальное чревато.
Но это ещё не развал империи. Несмотря на то, что результаты труда предметников беззастенчиво присваиваются общественниками, серьёзных подвижек в массовом осознании этого бесчинства не происходит. Нет единого бессознательного, хотя внутри общества уже зреют представления об иной справедливости, которые находят своё отражение в появляющихся философских обобщениях, произведениях литературы и изобразительного искусства.
Реальные подвижки происходят, когда всё это могущественное безобразие, держащееся на насилии и обмане своего народа, источенное язвами внутренних противоречий, все соки из которого высасываются общественниками, накрывается мощным внешним воздействием (пик солнечной активности, например). Этот эфемерный мир начинает рушиться под гнётом резко возросшего неравновесия абстракций, из которых он соткан. Всё происходит внезапно. «… человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» Эти слова булгаковского Воланда можно в полное мере отнести к любому неуравновешенному с реальностью сообществу людей.
Без видимых на то причин и для подавляющего большинства неожиданно находящаяся в расцвете сил империя начинает быстро рассыпаться. Срабатывает «мягкая сила», микрофакторы сложились и проявили своё кумулятивное действие. В этот момент порабощённым народам самое время обрести свою независимость, а осмелевшим соседям – урвать кусок территории империи.
Да и внутренней оппозиции нельзя дремать, так как актуализируется лозунг «Весь мир насилья мы разрушим.» и народу можно предложить своё видение справедливого устройства мира: демократия, гласность, национализм, расизм, шовинизм, патриотизм, «всё отнять и разделить», «… кто был ничем, тот станет всем» и пр. Но какими бы ни были лозунги и призывы, на практике речь идёт о формирование ещё одного субъективного мира, но в уже в пользу его отцов-основателей. Какой слоган ляжет на объективно существующие в основной массе стремления, чаяния, представления о справедливости, либо совпадёт с сильным национальным бессознательным, а может быть с бессознательным исторической памяти, за тем массы и пойдут, сметая всё остальное движением непреодолимой силы.
Традиционный исторический анализ позволяет надёжно лишь зафиксировать сам факт гибели империи. Рассуждения о том, что она пала, например, под ударами варваров, не то чтобы вызывают сомнения, но всё-таки это в большей степени должно быть следствием тех процессов, которые уже сделали империю неспособной ответить на этот вызов. Без учёта кумулятивно-факторных причин, а они, напомним, составляют 2/3 от всего внешнего воздействия, в причинах многих исторических событий нам не разобраться.
Человеку
