Женевского и Лозаннского университетов. Мы с Мариной ходили в Женевский университет, но было лето, и мы никого не нашли. Библиотека тоже была закрыта. Труды Евгении Александровны развеяны неизвестно где, книги ее с автографами великих людей, личные книги, в том числе о Рильке и Дрожжине, ее переводы Рильке, Лермонтова, утеряны. Что может быть хуже? Моя задача – сделать так, чтобы Евгению Александровну Черносвитову знали в России, знали ее труды. Хочу найти то, что она успела сделать, ведь сделала она немало, – и переиздать на русском языке в России. Письма Евгении Александровны Черносвитовой к нам, будут опубликованы все сразу, после того, как закончатся поиски. А пока, попробую искать через европейские русские общины, ведь все они живут, как бы одной семьей!..
– Как вы узнали о смерти Евгении Александровны? Сообщили ли вам об этом?
– Мы ничего не знали об ее смерти. В 1990 году, когда появилась возможность, мы с женой поехали в Швейцарию. Отправились прямо в дом, где жила Евгения Александровна, в Женеве. Пришли, дом существует. Я поднялся на третий этаж, позвонил в квартиру тети. В квартире никого не было. Соседи сказали: «Да, здесь живут русские. Женщина и мужчина. Пожилые». Сердца наше забились! Но,… в квартире тети жила не она! А, профессор физики, из семьи белоэмигрантов, работающий в Женеве по контракту, Захаров Василий Викторович. Он очень хорошо нас принял, но сразу сказал такую странную вещь: «Когда я сюда въехал, никаких вещей Черносвитовой не осталось. Но как-то я шел по улице и смотрю, продаются русские книги по франку за штуку. Открываю, а там автографы великих русских и зарубежных писателей, пометки на полях какой-то Черносвитовой. В некоторых книгах даже были вложены листочки, фрагменты рукописей. Я вспомнил, что живу в квартире этой женщины. Меня это заинтересовало, и я все книжки купил.».
Василий Викторович обещал мне выслать все листочки, а также сделать ксерокопии автографов, но так ничего не прислал! Хотя переписка с ним продолжалась года два-три.
Познакомился я и с другими людьми. Одна женщина из женевской православной церкви сказала, что, когда умирает кто-то из русских без родственников, мебель вся выбрасывается, а книги может взять церковь, а могут тоже выбросить на улицу.
Вообще здесь много странного. Странно, что церковь, хоронившая тетю, не знает, где ее завещание. Скорее всего, оно написано на меня, или она должна была все завещать церкви. Меня интересуют только архив и книги. Я встретился с настоятелем женевской русской церкви о. Павлом Цветковым и говорил ему об этом! Он обещал помочь мне в поисках. Действительно, квартиру Евгении Черносвитовой женевская церковь арендует, и там живут русские, работающие по контракту. Странно – все помнят Евгению Александровну, помнят, как она хромала (тетя в 12 лет перенесла полиомиелит). Существует русская община. И вдруг: могила заброшена, в компьютерный банк данных, могила Евгении Черносвитовой, не включена… «утеряны» рукописи Рильке, переводы «Чайки», «Бедных
