мере, ровня остальным. Сталин уже тогда начинает думать иначе, но пока ни малейшим движением не выдает себя. В лидеры рвется Григорий Зиновьев. Впервые после Ленина именно он должен сделать основной политический доклад на XII съезде партии, который соберется в апреле 1923 года. Значит, все происходит накануне, на заседании Политбюро, на котором предварительно обсуждаются и согласовываются, как дважды записал перьевой ручкой на листке Сталин: «Тезисы т. Зиновьева». Пока Зиновьев докладывает, Сталин быстрыми, точными штрихами, тонким пером, коричневатыми железистыми чернилами набрасывает портрет. Потом, уже не спеша, тем же пером помечает основные соображения выступавших по поводу тезисов: Калинина, Дзержинского, Сокольникова, Хинчука. Одновременно, по давно устоявшейся привычке, машинально чертит обводы, «скрипичные ключи», какие-то цифры и любимый росчерк-метку «Тиф…». А профиль головы «Зиновьева», оставляя за собой завихрения, стремительно рвется от верхней кромки листа вниз, парит с устремленным вперед носом и бородкой, с еще более ускоряющей парение залысиной и дьявольски заостренными резко назад, к затылку, «свинячьими» ушами. В полете завораживает следящего за ним своим большим, хитроумно-злым, внимательнейшим глазом. Скупой и точный по подлинному сталинскому чувству портрет. Это образ, «гештальт» опаснейшего врага – «двурушника». Между 1923 и 1936 годами, то есть тем последним годом, в котором Зиновьев будет казнен, пройдет целых тринадцать лет, но такое впечатление, что казнь предрешена, хотя сам Сталин, возможно, еще не осознает этого.
Однако это не портрет Зиновьева. У сталинского врага № 2 было широкое, мясистое, безусое и безбородое лицо и не очень выразительные глаза. Он был умным человеком и хорошим оратором, но в нем не было энергии полета, которой буквально заряжен рисунок. Такой энергией обладал враг № 1 – Лев Троцкий. Вот здесь уже явно большее сходство: клинышек волос, висящий на кончике подбородка, крупный нос, сливающийся с линией усов, и пронизывающий до костей взор. Посмотрите на его фотографии времен революции или рисунки Юрия Анненкова, вы убедитесь, что в рисунке Сталина злой дух Троцкого ухвачен. Сталин завистливо возненавидел его с первого мгновения их первой встречи в 1906 году и не забывал о своей ненависти до последнего дня, навязывая эту злобу окружающим – и даже нам. О том, что у него с Троцким была не просто политическая борьба, а личная, глубинная ненависть, он не стеснялся признаваться публично. В интервью Эмиля Людвига есть такой эпизод. На заявления Сталина о том, что высланного за рубеж Троцкого все давно забыли, писатель уточнил:
«Людвиг. Совсем забыли?
Сталин. Вспоминают иногда – со злобой.
Людвиг. Все со злобой?
Сталин. Что касается наших рабочих, то они вспоминают о Троцком со злобой, с раздражением, с ненавистью»[92].
«Портрет “Зиновьева”». Автограф Сталина. Из архива И. В. Сталина
Зиновьев
Каменев
