style="font-size:15px;"> – А мне чего теперь, одному, бояться? – Беззаботно сверкнул старик здоровым глазом. – К тому же, плотину у озера люди графа порушили, чтобы никто не сбежал, значить. А как теперь рыбачить? Да и для кого?
– Ну, надо же как-то бороться! – возмутился я. – Есть тут священник?
– Был батюшка. Да только пропал аккурат после возвращения Кузьмы из города.
– Какого возвращения? – не разобрал я.
– Так ведь с этого всё и началось, барин! – махнул рукой рыбак. И поведал: – Прознал однажды батюшка-граф, что на ярмарку должна прибыть депортация с известным магом и факиром то ли Азии, то ли из Европы, а то ли из самой Индии. И вот он, благодетель, задумал, значить, по этому поводу послать в город Кузьму, черта этого рыжего, чтоб ему пусто было, – тут Степан сплюнул наземь между оттопыренным указательным пальцем и мизинцем. – С целью узнать, не завернут ли сиятельные гости по пути и в наши края. Уж не ведаю, что там у них получилось, а только пропал Кузьма тогда на трое суток. А когда вернулся…
Дальше можно было не продолжать. Дело прояснилось.
– А что же это за твари такие, вурдалаки? Как их победить?
– Чтоб совсем сокрушить, не знаю, не слыхал, – покачал головой старик. – Но говорили старинные люди, значить, будто упырь не выносит яркого солнечного света. Не то, чтобы он его убивает, но, вроде как лишает сил.
Тут я с содроганием вспомнил нашу первую встречу с графом, когда в глаза бросилась темнота зала для приёмов.
– Ещё упыри умеют обращаться в летучих мышей, черных кошек, змей, вселяться в свои портреты… – продолжал загибать пальцы старик.
– И что же тогда делать, если их не одолеть?
– Бежать вам надо, барин. Молва приписывает упырям невозможность войти в чужой дом без приглашения и пересечь текущую воду. Так что, если хотите, переночуете сегодня у меня, а завтра, к обеду, я перевезу на другую сторону.
– А вы? Так и будете просто сидеть, и ждать, когда за вами придут?
– Да нешто можно отказаться, когда барин зовёт? Чудной вы, ей-Богу! – насмешливо посмотрел на меня старик здоровым глазом. – Мы народ тёмный, подневольный, значить. Это вам свобода дана… Нет уж, коли такова Божья воля, что пришёл кон помирать, тут уж ничего не попишешь!
Я покачал головой такому фатализму, однако препираться не стал. Ещё чего доброго, передумает…
Наскоро поужинав и прочитав «Отче наш», мы собрались спать.
– Вы, барин, ложитесь на кровати, – напутствовал старик. – А я уж тут, на лавке, по-простецки, мне привычней.
Так и сделали.
Среди ночи меня разбудил странный звук. Словно бы кто стучался в дверь.
– Илья! Илюша! – послышался снаружи голос графа. – Выйди хотя бы на полминутки, надо поговорить!
– Молчи, если хочешь
