говорили, что в тюрьме для должников.
До этого момента Шарбон и представить себе не мог, сколько сплетен циркулирует в стенах котерии.
Что-то во всей этой ситуации казалось неправильным, с учетом слухов или без них. Если Матисс или муж женщины, или кто-то еще намеренно ранил ее, вряд ли она сказала бы правду в их присутствии.
– Можем ли мы перенести вас в более уединенное место, мадам?
– Фиона, – пропела она. – Мадам – это для старух.
Ее муж глубоко нахмурился, но ничего не сказал.
– Фиона, – снова начал Шарбон, – вы позволите перенести вас в другое место, где не будет столько зрителей? – он искренне кивнул ей, предлагая защиту от человека, из-за которого она солгала.
Фиона практически не смотрела на госпожу Аду, зато ее взгляд снова нашел Матисса. Она скривилась, задрала юбку повыше – подальше от раны – и посмотрела на Шарбона.
– Конечно. Все, что сочтете нужным, месье.
– Я не смогу ее поднять, – строго сказала Ада.
Шарбон подсунул руки под Фиону. Совсем бесплотной она не выглядела, но и тяжелой не была. Она мягко обвила руками его шею, провела пальцами по длинным прядям волос на его затылке. Он озадаченно взглянул на нее, когда она слегка впилась ногтями ему в кожу.
Один из жрецов Непознанного предложил, что целители могут отнести ее в общежитие за пределами котерии. Муж хотел пойти с ними, но Шарбон настоял на том, чтобы он остался. Помимо разницы в возрасте, Шарбон не слышал ничего особенно неприятного об их отношениях. Но хороший целитель знал, когда нужно задавать определенные вопросы и держать в уме определенные подозрения.
Он и Ада уложили ее на прочный деревянный обеденный стол в доме. Как и все остальные постройки, это здание тоже было старым. В нем размещалась большая кухня и столовая в передней части, а в задней части – зал с двухъярусными кроватями, где жили жрецы.
Ада подошла к плите, чтобы вскипятить воду, пока Шарбон готовился накладывать швы.
– Вы ведь не на камень упали, – тихо прошептал он. – Что произошло на самом деле?
– Ну разве не умник? – ответила она, самодовольно скривив губы.
Лежа на столе, Фиона выгнула спину и раздвинула ноги, приподняв юбку.
Шарбон изо всех сил старался не смотреть под юбку ради нее же, но, похоже, именно этого она и хотела. Она погладила его запястье, когда он взялся за бедро, чтобы осмотреть рану, и приложила большой палец к его пульсу. Он помедлил и скептически взглянул на девушку. Ее зрачки расширились и выглядели большими и круглыми под трепещущими ресницами. Она приоткрыла губы и многозначительно высунула язык.
Он сухо сглотнул, пытаясь оставаться профессионалом, несмотря на ее неподобающее поведение.
– Мадам, я не знаю, что вы… – слова замерли у него на языке, когда он увидел ее другую ногу. На ней была черная кружевная подвязка, но не та, которую используют, например, для чулок, а специальная – для
