мы бы просто разошлись, но появился мой братец, – она аккуратно скатала чулок. Пригодится. Небось, Порфирий – не князь, кобенится, заставши в постели почти обнаженную красавицу, не станет. – И попросил меня не расставаться…
– И ты послушала?
– Он был настойчив, да и… – Ольгерда прикусила губу, чтобы не сболтнуть лишнего. – Как не помочь родственнику?
– И что твоему родственнику было нужно?
– Ничего особенного… поверь, государственные тайны его интересовали мало. Узнать, берешь ли ты взятки, от кого и сколько… он не хотел верить, что ты не берешь… дело с контрабандой… он, полагаю, с нею подвизается, а ты ввел новые порядки…
Себастьян молчал.
– Он игрок… и деньги ему нужны постоянно, поэтому… иногда у меня занимает, но я вовсе не так богата, чтобы содержать мужчину. У меня и себя-то содержать выходит с трудом… ты не представляешь, во что обходится красота…
Чулками Ольгерда швыряться не стала.
Легла и за край одеяла дернула. Шелка шелками, но старуха, кажется, вовсе не знала о существовании каминов.
Себастьян подвинулся. И одеяло отбирать не стал. Только уточнил:
– Контрабанда, значит?
Ольгерда пожала плечами: каждый выживает, как умеет.
– И что именно твой братец… возит?
– Я не уточняла, но… через него можно достать интересные зелья… скажем, «Лунный свет». Или вот «Очарование». Я не пользовалась, ты не думай…
– А приворотное? Нестандартное?
Ольгерда призадумалась. Приворотными она не пользовалась принципиально. Во-первых, результат непредсказуем. Во-вторых, незаконно. А в-третьих… она и без этой гадости неплохо справлялась.
Раньше.
– Не знаю, – честно сказала она. – Мне без надобности, но могу поинтересоваться…
– Твой родственник случайно не упоминал Белялинских?
Ее что, допрашивают?
– Ему и упоминать не надо. Он у них приказчиком подвизается.
– Что ты про них знаешь?
Определенно, допрашивают.
– А что мне за это будет?
– Мое хорошее к тебе отношение, – Себастьян еще подвинулся. – И кусок одеяла.
– А разве ты плохо ко мне относишься?
– Ольгерда!
– Что? Признай, тебе ведь было удобно. Являлась по первому зову. Когда становилась не нужна, исчезала. Ни тебе претензий. Ни тебе скандалов… почти… извини, но себя не переделаешь. Главное, что никаких усилий…
– Чего ты хочешь?
А вот это уже другой разговор. И Ольгерда, подтянув одеяло – не хватало еще насморка получить, хороша она будет, соблазнительница, с текущим носом, – сказала:
– Мне нужен Порфирий.
Себастьян повернулся к ней и, смеривши насмешливым взглядом, поинтересовался:
– Тебе как, указом его во владение? Или просто бантик
