Дальше с ними пойдем, я договорюсь.
Кангасск молча кивнул. Переговоры у Влады, подкрепленные звонкой монетой, похоже, пошли хорошо, потому скоро они ехали в составе каравана, устроившись меж горбов неторопливого пустокора. Путешествие (особенно учитывая близкое соседство с милой девушкой, которую Кан даже за талию приобнял) сразу превратилось из мучительного в приятное.
– Без каравана тут тяжело, – сказала Влада. – Дорога зажата барханами с двух сторон. Шальные ребята наведываются регулярно.
Кан понимающе кивнул.
– Можно за меня не держаться, – как бы невзначай обронила Влада, – с пустокора и так не свалишься.
– А если усну? – с вызовом, лукаво сощурившись, спросил Кан. Убирать руку с тонкой талии ему не хотелось.
– Не спи, – не приняла шутки Влада. – Нападут и порежут тебя сонного почем зря. Смотри по сторонам. Каждая пара глаз важна. Вдруг заметишь чего.
Спускалась ночь. Всю жизнь просидевший в Арен-кастеле Кангасск не видел ночи за его стенами. А она оказалась жуткой. Что-то зловещее было в тьме, опустившейся на волнистую поверхность пригорного Кулдагана. Видимо, ему передалось еще и беспокойство караванщиков, – Кан стал вздрагивать на каждый шорох, каждое движение на фоне спокойного песка, будь то даже безобидная крыска-тушкан.
Ночь может быть страшной! Еще вчера Кангасск, сидя в оружейной, посмеялся бы над этим. Он помнил ночи, порезанные на кусочки ярким светом фонарей и вывесок. Ночи, наполненные городским шумом. А не такие – темные, тихие, опасные…
– На этом участке пути привалов не делают, – объяснила Влада. – Пустокоры-то выносливы: двухдневный переход без сна и отдыха им вполне по силам, а вот нам придется побороться со сном.
– А я еще и всю попу себе отсидел… – горько пожаловался Кангасск.
Влада неожиданно звонко расхохоталась. Спохватилась и закрыла рот ладошкой она быстро, но этот славный смех, смахнувший разом все ужасы ночи, еще долго звучал у Кана в ушах. Он разулыбался и стал подумывать о том, что неплохо бы как-нибудь рассмешить ее еще раз.
«И смех-то у тебя чудесный, Влада,» – подумал он мечтательно. В тот же момент мир качнулся, как на качелях, и погас.
***
Сознание вернулось не сразу. Сначала пришла боль, потом – все остальное. Болела голова. Еще не открывая глаз, Кан дотронулся рукой до макушки – и рука вляпалась в теплую загусшую кровь.
Открыв глаза, Кангасск приподнялся на локте и обнаружил себя в гуще битвы. Внимания на него не обращали, считая трупом; проскочившая мимо Влада едва об него не споткнулась. Растрепанная, в заляпанном кровью плаще, она с катаной в одной руке и мечом-спутником в другой отбивалась от пятерых нападавших, мастерски сбивая их в кучу и не давая толком развернуться. Известная техника против толпы, – туманно оценил Кан.
Звуки доносились до него приглушенными, перед глазами все плыло и двоилось. В последний
