маршалом, от нас они ничего не получат!
Так уж получилось, что одновременно с падением Союза, пала и его коммунистическая идеология. Правда, не от рук немецких захватчиков, как это могло показаться со стороны, а от рук военной хунты, возглавляемой Жуковым. Как только военные свергнули Кирова, верховный маршал провозгласил смену курса и отказ от идей Маркса, которые привели Россию к такому бедственному положению и поставили на край гибели. Фигуру Ленина он заменил собственной персоной, а идеи мировой пролетарской революции сменили идеи национализма, ставящие выживание русского народа во главу угла.
Не всем, правда, это пришлось по вкусу. Очень много ортодоксальных коммунистов и верных кировцев, не поддерживавших новый курс Жукова, сбежало за Урал, прямо в лапы к японским оккупантам. И если Новосибирск или Магадан к таким беглецам относились терпимо, то вот в Приамурье, где власть захватил Константин Родзаевский, основатель Русской Фашистской партии, они были вне закона и подвергались репрессиям. Одним из таких ортодоксальных марксистов был и Михаил Андреевич Суслов, человек, что уже на протяжении восьми лет руководит Русским Сопротивлением в Новосибирской республике. Правда, русское в этом Сопротивлении только название. Всё остальное – это огромный полемический марксистский кружок, участники которого целыми днями спорят о том, насколько сильно Киров отклонился от ленинского курса, и почему именно это, а не какое-либо другое отклонение являлось фатальной причиной краха Союза. Впрочем, несмотря на то, что это положение дел Саблину решительно не нравилось (во главе именно его взглядов всегда стоял, в первую очередь, реваншизм, а поэтому он готов был иметь в союзниках хоть самого чёрта, лишь бы тот помог изгнать оккупантов с его родной земли), иногда он задумывался, что всё могло бы быть намного хуже. Ведь именно благодаря усилиям Михаила Сопротивление в Новосибирске всё ещё представляет из себя единую организацию. А вот в Магадане, например, местные подпольщики уже раскололись на десятки мелких течений, каждое из которых не столько занимается подрывной деятельностью против японцев, сколько грызётся с остальными, за право называть именно своё понимание социализма истинно верным.
– Вам, Михаил, я ничего не предлагаю, – иронично упрекнул председателя новосибирского сопротивления Джеймс. – Я лишь прошу перевести меня через границу для встречи с людьми Жукова. Вы можете как угодно относиться к идеям верховного маршала, но вы не можете отрицать того, что он – единственная реальная сила во всём регионе, которой под силу наладить связь, если это до сих пор возможно, с тем самым неизвестным нам агентом.
– Пусть этот националист и реакционер делает, что хочет у себя в вотчине, но я не позволю ему претендовать на что-то больше, чем заслуженное им по праву звание местного полусумасшедшего царька, – Михаил был непреклонен. – Все мы ценой огромных потерь полсотни лет выползали из великодержавной имперской ямы не для того, чтобы одним махом вернуться туда, втоптав все наши светлые идеи в грязь.
