последним негодяем, коли пущу вас одних.
– Да вам-то что там делать, Билл?
– Не меньше, чем вам, сэр! Да я весь пожелтею от зависти, если вы спуститесь без меня. Мерибэнкс послал меня сюда наблюдать за машиной, и если она спускается на дно моря, значит и моё место на дне моря. Где эта стальная мышеловка, там и Билл Сканлэн, и мне совершенно безразлично, сошли все с ума или нет.
Спорить с ним было бесполезно. Итак, к нашему клубу самоубийц примкнул ещё один, и мы стали ждать дальнейших распоряжений.
Вся ночь прошла в интенсивной работе, и утром мы спустились в трюм, готовые к погружению. Стальная кабинка была уже наполовину вставлена в вырез дна „Стратфорда“, и мы один за другим спустились в неё через верхний трап, который закрыли за нами и завинтили наглухо, после того как капитан Хови с самой похоронной миной пожал нам руки на прощание. Потом кабинку спустили ещё на несколько метров, закрыли герметическую камеру и впустили воду, чтобы испытать нашу каюту в воде. Кабинка выдержала испытание прекрасно, каждая часть оказалась точно пригнанной, и никакой течи не наблюдалось.
Кабинка действительно была очень удобная, и я восхищался продуманностью её устройства. Электрическое освещение было пока выключено, субтропическое солнце, преломляясь в бутылочно-зелёной воде, бросало в иллюминаторы фантастический мягкий свет. Там и сям мелькали серебряные рыбки, как чёрточки на зелёном фоне. По стенам кабинки шли диваны, над ними помещался циферблат глубиномера, термометр и другие приборы. Под диванами стояли баллоны со сжатым воздухом на случай, если испортятся проводящие воздух трубки. Концы этих трубок уходили к потолку, а рядом с ними висел телефонный аппарат. Мы услышали траурный голос капитана.
– Вы определённо решили погружаться? – спросил он.
– У нас всё в порядке, – нетерпеливо ответил профессор. – Опускайте медленно, и пусть кто-нибудь всё время дежурит у приёмника. Я буду сообщать о нашем положении. Когда мы достигнем дна, оставайтесь на месте, пока не получите распоряжений. Я не хочу давать слишком большую нагрузку канату, так что спускайте медленно, со скоростью двух-трёх узлов в час. А теперь – вниз!
Последние слова он выкрикнул как безумный. Это был величайший момент его жизни, плод взлелеянной им мечты. На одно мгновение меня пронзила мысль, что мы находимся во власти ловкого и хитрого маньяка. Билл Сканлэн, видимо, подумал то же; он посмотрел на меня с горестной усмешкой и дотронулся до своего лба. Но после этой единственной дикой вспышки Маракот тотчас же взял себя в руки. В самом деле, достаточно было взглянуть на порядок и предусмотрительность, которые проявлялись в каждой детали вокруг нас, чтобы отбросить опасения за его рассудок.
Теперь всё наше внимание было поглощено удивительными новыми ощущениями. Кабинка медленно опускалась в океанские глубины. Светло-зелёная вода превратилась в тёмно-оливковую. Потом цвет её сгустился, стал удивительно синим, и этот густо-синий постепенно
