он не сшит, твой наряд подвенечный…»
«Атас! А веселей рабочий класс! Танцуйте мальчики, любите девочек! Атас!»
«В голове с похмелья зацветает дурь, все играют в прятки, но ты меня не жмурь!»
«Не плачь, ещё одна осталась ночь у нас с тобой. Ещё один раз прошепчу тебе: ты мой. Ещё один последний раз мои глаза в твои посмотрят и слеза вдруг упадёт на руку мне, а завтра я…»
«Только полчаса, чтобы быть вдвоём, чтобы позабыть, что такое дом, чтобы ночной асфальт скоростных дорог променять на прибрежный песок.»
Я залипала около этих ларьков, как в музее. Мне так всего этого хотелось! Все эти яркие разноцветные сокровища, несметные богатства, которые совершенно точно никогда не станут моими. Родители уже второй год без работы. На что мы живём, не знаю. На столе три раза в день – варёная картошка с кетчупом. Наверное, всё это, что лежит на витрине, очень вкусное. Божественное! Но это стоит каких-то нереальных, астрономических денег. Неужели у кого-то есть такие деньги? Сколько же эти люди зарабатывают? Где они работают? Уж точно не в кино и не в театре.
Мама этой моей школьной подружки Зойки работала в обувном магазине. Она получала немного. Но подружка говорила мне страшным шёпотом, что деньги на эпиляцию даёт какой-то другой человек. Даже не так. Даёт семья другого человека.
Какая семья? Какого человека?
В то время можно было купить сигареты в розницу, одну или несколько штук. И алкоголь тогда спокойно продавали несовершеннолетним. Помните такие банки джин-тоника в бело-голубую полоску? А водку со вкусом персика Vodka Peach? В красивых розовых банках. Один мой приятель собирал такие банки, у него их дома было несколько полок. Справа стояли те банки, которые он выпил сам. А слева те, которые он нашёл на улице уже пустыми. Классно, я бы тоже хотела себе такую красивую коллекцию! Она очень украшала комнату.
Так вот, про мою одноклассницу, у которой росли усы. Каждую неделю после посещения клиники Зойка покупала на мамины деньги и с маминого разрешения шоколадку с орехами, банку джин-тоника и три сигареты. Деньги выдавались, чтобы подкупить её и уломать по средам ездить на другой конец города делать эпиляцию. И вот она туда ездила, а потом покупала себе все эти предметы роскоши, сумма за покупки была такая, на какую наша семья могла бы жить целую неделю. Это если покупaть нормальные продукты: гречку, картошку, муку, хлеб, лук и морковку. Зойка приходила домой, мамы дома не было, ложилась на диван, курила, пила джин-тоник и ела шоколад. И слушала музыку.
Мы слушали одно и то же, The Cure, и на этой почве дружили. Ну, не дружили, но общались. Я к ней иногда приходила по средам и мы вместе валялись на диване. Правда, я у неё не просила поделиться со мной джином, это была её честно заработанная плата за страдания. Зойка говорила, что эпиляция – это так больно, что она всякий раз плачет, пока это делается. И ей хочется вырваться и убежать, а потом
