в мире, наверно, существуют всякие такие теории, согласно которым следует, что на все жизненные вопросы когда-нибудь найдется ответ. Только вот когда? И настолько ли более познаваем наш мир в целом, чем познаваем внутренний мир одного конкретного человека? Этот вопрос я бы оставил философам – в надежде на то, что они подумают над ним.
В течение последующих двух дней мне удалось пообщаться с очень многими школьными друзьями, так как тема – разговор с Щепкиной о собрании – была настолько важна, что я не жалел на это ни времени, ни энергии. Главным для меня было донести до возможно наибольшего числа человек мысль о необходимости встретиться, однако мне приходилось сокращать информацию, то есть избегать полного пересказа беседы с Дарьей Алексеевной, – отчего она, наверно, немного теряла значимость. Впрочем, как бы подробно я ни старался все передать, но вряд ли мои старания изменили бы расклад, при котором выходило, что в четверг могут собраться далеко не все: у кого-то есть курсы, у кого-то – врачи, а некоторые переписывают те или иные контрольные работы… В общем, дела, дела, дела! Так что, понимая это, я решил незамедлительно сообщить Щепкиной о необходимости переноса собрания на другой день, ибо «нам стоит послушать всех связанных с Костей людей».
Дарья Алексеевна тут же согласилась со мной и предложила пятницу. Честно признаюсь, поначалу мне эта дата не слишком понравилась, ибо 23 января должно было состояться мое очередное курсовое занятие. Однако… потом я подумал, что незначительное опоздание на него не создаст катастрофы, – да и к тому же, по правде говоря, мне не так уж и хотелось ехать в центр, чтобы в очередной раз послушать нашего демагога. «Пропущу – спишу», – решил я и принял перенос Щепкиной.
И вот ведь здорово, что этот выбор оказался крайне удачным. Не знаю, чудо ли это из чудес или простое совпадение, но вскоре выяснилось, что в пятницу смогут подойти едва ли не все. Ну, конечно, и тут выявились определенные нестыковки, – в частности Вика с Женей сказали мне, что из-за важных дел после шестого урока они не останутся, – однако было ясно, что без них собрание провести будет вполне возможно; в любом случае мы им потом все расскажем.
Итак, 23 января, аккурат после химии, несколько известных Читателю людей подошли к кабинету Дарьи Алексеевны. Закрытая дверь означала, что ее еще нет на месте, – однако и пришли мы первее всех, так что теперь следовало какое-то время подождать.
Настроение наше явно нельзя было назвать прекрасным, ибо Бандзарт несколько минут назад решил снова устроить нам испытание. На сей раз он предложил нам осуществить с помощью определенных реактивов некоторые, как он сказал, «простейшие» эксперименты. Нет, я, конечно, ничего не имею против химических опытов, ибо это по-настоящему круто и интересно, – но здорово иметь хоть какое-то представление о том, что есть что и что с чем может реагировать. Мы же смотрели на пробирки, банки
