слышишь?
– Я не знаю.
Колька прилег, опираясь на локоть.
– Давай полежим. Просто так. Как муж и жена. Вдруг это поможет тебе принять решение. Может, ты поймешь. – Вытянулся, откинув руку. – Ложись ко мне под мышку.
Вета легла, положив голову ему на предплечье. Так они лежали, смотрели в теряющее синеву небо, на ватные лоскуты растянувшихся облаков. Он думал о ней, о переполняющих сердце чувствах, о несказанных словах, которые таяли в воздухе, как мыльные пузыри, и растерянно теребил собачку на ширинке. Ведь собачка есть, а тебя будто и нет, будто ты растаял в воздухе вместе с невысказанными словами, теряясь в смутных догадках.
Вета всматривалась в похожие на овечью шкуру облака. Одно из них вытянулось в лежащую на боку восьмерку. Знак бесконечности! Он расширялся, размазывался, серел, сливался с надвигающейся ночной пеленой. Где-то совсем рядом застрекотал одинокий кузнечик. Тоскливо. Видать, плохо ему одному, оттого и соло так себе. Только хоровое пение спасает кузнечиков. Только тогда радость от процесса.
Слабое соло нарушил Колькин бубнеж.
– Я многое умею делать собственными руками. И не только по хозяйству. Знаешь, какие я чеканки делаю. Я тебе покажу… Я тебе подарю…
Хозяйство? От одного этого слова Вету передернуло.
– А ты любишь мыть посуду?
Она не любила. Терпеть не могла. Они делили эту обязанность с младшей сестрой. По неделям. Но младшая сестренка хитрила, придумывала разные причины, чтоб не дежурить. К тому же она часто болела, мама жалела ее, и в результате вся посуда доставалась Вете. Фу! Она ненавидела грязную посуду, этот прилипающий к рукам жир. Рыжие приторно воняющие сгустки плохо отмывались, и даже после мыла руки еще долго источали кисловато-прогорклый запах.
– Нет.
– Это ничего, – поспешил успокоить Колька. – Я сам буду мыть. Я люблю. Я вообще люблю по хозяйству возиться.
«Хозяйство, хозяйство, хозяйство!» – Вету коробило это противное слово. Сразу вспомнился мультик, где женщина трет кастрюлю, пока мужчина пытается достать ей с неба звезду. Колька не обещал звезду, он честно обещал хозяйство. Совместное.
Лежать «как муж и жена» расхотелось. Затекла шея, и по пояснице неприятно тянул холодок. Вета поднялась.
– Ты чего?
– Уже холодно лежать на земле. Я только выздоровела. Не хочу снова заболеть.
– Да, ты права! Я забыл, что тебе нельзя. Прости, денек такой теплый выдался.
– Солнце село и уже прохладно, пошли.
– Хорошо, пойдем, но знаешь что… Давай это будет нашим местом. Когда я вернусь из армии, мы снова сюда придем. Договорились?
Он опять стал похож на нищего, выпрашивающего подаяние.
– Угу!
– Здорово!
Колька подхватил одеяло, свернул, сунул под мышку и взял Вету за руку. На этот раз уверенно, словно ее «угу» было не просто согласием или обещанием, а клятвой, дающей неограниченное право собственности
