не спросила, почему, хотя и не поняла смысла этой реплики. Но день был настолько неправильный и нетипичный, что ей самой неуютно было быть на своем месте. Поэтому, ничего не ответив, она вернулась к безвольно лежащим на берегу статуям, погружаясь в ритуальную рабочую рутину.
Больше за весь день они с Берилл не обмолвились друг с другом ни словом. Провозившись со статуями до позднего вечера, они опоздали к общему ужину. Ами сберегла для подруги немного еды, и девушки выбрались перекусить на веранду, чтобы не мешать готовящимся ко сну товаркам. Там Риша рассказала Ами, что произошло на подземном острове. Подруга необыкновенно заинтересовалась и стала расспрашивать о подробностях.
– На моей памяти ничего подобного не было! – воскликнула она. И тут же, перебивая сама себя добавила, – тебя вызывали? Ты ведь сообщила, о том, что произошло?
Риша отвечала, что об этом позаботится Берилл.
– И ты не смогла этого предвидеть? – задала Ами новый вопрос.
– Не смогла, – призналась Риша. – Какие-то мои действия изменили будущее, и теперь я ничего не знаю о том, что случится через пять дней. Точнее, я знаю, что окажусь заперта в какой-то больнице, но совершенно не имею представления, почему.
– Хм, – сказала на это Ами.
– Еще Берилл наговорила много всякого непонятного про своего брата, про статуи, и про то, что Шабо обречен был стать агнцем после того, как я родилась. Знаешь ли ты что-нибудь об этом?
– Нет, – отвечала Ами неуверенно. Она помолчала. – Припоминаю, – добавила она, когда Риша, дожевав свой бутерброд с острой лапшой, собиралась уж было позвать ее назад в общую комнату, – что у Топаз, моей «мудрой сестры», тоже есть брат, который стал агнцем. Впрочем, – тут же одернула она себя, – у папы никакой сестры нет.
– Зато твоя мама была Мудрой, – вставила Риша, и вдруг ощутила крепкую, совсем не нежную хватку Ами на своем предплечье.
– Пойдем спать, дорогая, – тяжело и проникновенно сказала она. – Уже поздно, а завтра моя смена в гроте.
– Хорошо, – согласилась встревоженная Риша. – Не бери в голову, ладно?
– Не буду, – уже мягче отвечала ей подруга и разжала пальцы.
Отряхнув крошки с подолов, девушки встали и тихонько вернулись в комнату, где старшие товарки уже вовсю спали.
В будущем измученная Риша в присутствии докторов встретилась со своим отцом. Он был мрачен, говорил отрывисто и каждый раз как будто бы не с ней. На все ее извинения и просьбы позвать Шабо, или хотя бы рассказать, что с ним (почему-то ее интересовало именно это), он не реагировал. Доктора, в свою очередь, задавали ему стандартные вопросы: кто таков, как зовут жену, из какой она общины, не водилось ли за ней или за женщинами в ее роду особенных талантов. Отвечая на вопросы, касающиеся дочери, отец поведал интересную подробность: оказывается Оникс, тетка-пифия, предсказала его жене рождение слепой дочери. «На ней наш род прервется, так напророчила
