вниз. Из образовавшейся ямы повеяло холодом еще худшим, чем тот, что царил на улице.
– Давай ее сюда, – раздалось из ямы. – Мы ее приберем, не волнуйся. Хороший таароныквын. Ты начал, как надо.
Малянов засмеялся, не донеся сигарету до губ. Звук его смеха плыл меж лиственниц и берез, и деревья недоуменно качали ветвями. Они никогда не слышали этого звука.
Малянов сбросил тело в яму и не услышал, как оно ударилось о дно.
– Приноси еще, – раздалось из темноты. – Много нужно, чтобы поднялась пурга, очень много.
Края ямы сошлись. Снег, на который натекла кровь убитой, растаял и впитался в жадную землю. Малянов докурил, отогнал машину, кое-как пристроил надгробие и уехал. Гвоздики оставил у надгробия.
Болгаркой он срезал таблички с номером автомобиля, ей же зашлифовал цифры на лонжероне. Номера скрутил и спрятал в гараже. Машину он сжег в лесу вместе с сумочкой убитой. Сумочку он предварительно выпотрошил и нашел в ней мобильный телефон с крупными кнопками. На экране горело непрочитанным сообщение «Приезжай, как закончишь дело. Мы у Хрящева, 2-ая Совхозная, 27».
Малянов довольно хмыкнул. Огонь уже разгорелся, и он швырнул в него телефон. Да, он знал, что это не собьет со следа полицию. Знал, что его найдут уже очень скоро. Но мертвец, прикопанный кем-то в рощице неподалеку, показал из-под снега свой череп и сказал Малянову, что надо ехать по адресу. То же самое кричали птицы над его головой. То же самое он прочел в переплетении черных ветвей на фоне голубого неба. Малянов смотрел, слушал, курил и смеялся. Щека горела, и он чувствовал вкус крови во рту.
Нет, ты не подумай. Он не был дураком. Малянов сомневался, а дуракам это несвойственно. Он сомневался, пока шел к указанному месту сквозь дворы, укрытые серым снегом. Пока петлял узкими проулками, думал, насколько сильно он свихнулся, как далеко отплыл от берега и может ли еще вернуться. Какое-то время он даже плакал на ходу, жалея эту бедную женщину. Когда ветер с моря выстудил слезы на щеках, плакать он перестал.
Сомнения исчезли, когда Малянов подошел к дому на Второй Совхозной улице. Это был самый последний дом в тупике частного сектора. Еще от калитки Малянов услышал голоса. Нет, не людские. То звали его мертвецы в подполе дома. И мертвецы во дворе. Много мертвецов, очень много. Их голоса на секунду оглушили Малянова.
– Освободи нас, – кричали они. – Сними с нас печать. Обрати нас в свою жертву. Открой дорогу пурге.
Малянов распахнул калитку и по узкой утоптанной тропинке прошагал к дому. Мертвецы хохотали в его голове.
Первый человек набросился на Малянова, едва он зашел в дом. Человек прыгнул на него слева из-за вешалки с куртками и повис на плечах. Малянов убил его двумя ударами. Для человека порой нужно очень мало.
Второй человек прятался. Малянов чувствовал его страх. Голоса из-под половиц подсказали Малянову, что тот ждет его во второй комнате, за распахнутой дверью. Малянов заглянул в дверной проем.
Он
