откуда доносились чарующие слух звуки кокю[2]. Юрико музицировала с самого утра. Кокю был одним из тех инструментов, что не утомляли Далану от столетия к столетию. Страстный плач смычка, что касался струны, однажды проник ей в самое сердце, да так и остался там. Гениальный Мастер, когда-то сотворивший кокю, умел заставлять его звучать именно так – страстно, надрывно. Он сам сочинял музыку и сам ее исполнял. Второго такого музыканта Далана не встречала за всю свою долгую жизнь. Увы, время утекало как песок сквозь пальцы, и Мастер, конечно, был давно мертв. Но и сейчас его творение, оказавшись в талантливых руках, по-прежнему рождало звуки, что проникали в самое сердце.
Далана внимательно прислушалась. Юри исполняла сочинение кого-то из современных композиторов. Кажется, Хисаиси[3]. Музыка была прекрасна.
Внезапно порожденная кокю мелодия оборвалась. А еще через мгновение чуткое ухо Даланы уловило шум возни.
– Базилик! – по-французски защебетала Юрико. – Скорей сюда, лови, лови!
Далана улыбнулась. Похоже, и кошка, и хозяйка дома – обе испытывали потребность в игре…
Последние шесть лет Далана почти безвылазно находилась в Квебеке. Поездка в Швейцарию была единственным путешествием, которое Далана рискнула себе позволить после московских злоключений. Она долго размышляла прежде, чем отправиться в эту поездку. Воспоминания об ужасе, что ей довелось пережить во время последнего задания, до сих пор оставались очень четкими и яркими. Однако атмосфера вялотекущей жизни, которой теперь жила Далана, была невыносима. Да еще Юрико так активно зазывала ее к себе в гости, засыпая сообщениями с подробными описаниями всех достоинств новопостроенной виллы.
В конце концов, Далана уступила. Ее канадские документы – безукоризненны. Значит, можно себе позволить оторваться от рутины хотя бы на месяц-другой. А может даже на все лето.
Приняв решение, Далана известила Юрико – и через несколько дней радостная Юри встречала Долорес Бюссьер, как теперь звали Далану, в аэропорту Женевы.
За три недели, проведенные в окрестностях Шампэ, Далана умудрилась спустить на ветер кучу денег. Здесь, в местечке, окруженном альпийскими лугами, у Даланы вдруг проснулся сильнейший голод… на беду местным жителям. И наконец-то исчезли последние рубцы – память о схватке с Арханом. Словом, швейцарские каникулы Даланы состояли сплошь из удовольствий. Василисе тоже нравилось на новом месте. Кошка вошла во вкус вольной жизни полудикого существа и теперь с утра до вечера только и делала, что ловила мышей-полевок, обитавших здесь в несметных количествах. Каждый был счастлив в этом дивном уголке.
Далана открыла глаза… и обомлела. Прямо перед ней, по пояс в воде стояла обнаженная Юрико.
– Ты что… – начала было Далана, но уже через долю секунды поняла, что голая визитерша вовсе не была Юрико.
Собственно, и Юри, и женщина, что находилась в бассейне, были похожи как две капли воды. И все же Далана отметила ряд отличий,
Кокю – японский смычковый инструмент – прим. Автора.
Дзе Хисаиси (Джо Хисаиши) – современный японский композитор – прим. Автора.
