все это, ужасно.
Ну почему никто не может сделать вид, что ничего не было? Ну почему они смотрят так? Оршанская не могла больше видеть эти сочувственные взгляды, которыми провожали ее коллеги. Боже, какой же позор! Вика всхлипнула, посильнее запахнула теплое пальто и, ежась от промозглого октябрьского ветра, посеменила к стоянке такси. Ей требовалось успокоиться, ведь впадать в истерику на глазах у коллег было особенно унизительно.
– Вика! – это был Константин.
“И чего ему тут, медом, что ли, намазано?" Стоит, машет издалека. Неужели ждал все это время?
Вика подошла ближе и во все глаза уставилась сквозь тонкое оконное стекло на знакомую сумку, лежащую на заднем сидении. Зажмурилась с силой, затем открыла глаза, словно надеясь, что вещи исчезнут сами собой. Но куда там? Проклятая сумка, с которой муж по командировкам (по командировкам ли?) мотался, лежала на месте и никак не желала воспламеняться от одного только взгляда.
Вика слегка покачнулась, но тут же почувствовала, как Костя крепко обхватил ее за плечи, прижал к себе и зарылся носом в волосы, глубоко вдыхая. Вика чувствовала себя настолько слабой и вымотанной, что ей только и оставалось прижаться к мужчине, опереться. В глазах плясали черные мушки, и тошнота подступала к горлу. И взгляд этот детский, наивный стоял перед глазами, а вопрос, до обидного простой, до сих пор звенел в ушах дрожащим отголоском.
– Поедем где-нибудь перекусим?
– Я, на самом деле, совсем не голодна, – вяло отозвалась Оршанская, расслабляясь. Довериться мужским рукам было очень приятно. А еще чувствовать себя в этих руках маленькой и хрупкой девочкой. – Но если ты хочешь, я тебя могу накормить. Дома суп вроде был… Не хочу сейчас в кафе.
– Поехали, – Костя нарушил молчание первым, и подошел к машине. – Хочешь, можем отвезти сумку ко мне…
– Я хочу отвезти ее на свалку, но поедем мы все же ко мне. Вдруг там что-то важное?
Бронников стоял на крыльце, покачиваясь с пятки на носок и смотрел, смотрел как Костя крепко обнимает Вику за талию. Мгновение, короткая битва взглядов между мужчинами. Безмолвное Костино: "Мое! Не отдам!" И Стас отвел взгляд. Допил противный кофе из автомата, смял стаканчик и бросил в урну. Что он чувствовал сейчас? Досаду? Сожаление? Когда он вообще допустил мысль, что эта женщина может стать его? На короткое мгновение подумал, что если вовремя подставить дружеское плечо, то Вика растает… Но ушлый Костя успел первым. Или так и было задумано высшими силами, Стас не понимал. Но одно он знал точно: если новый интерн сегодня снова напортачит, у Стаса закончится терпение и девчонка вылетит из отделения раньше, чем успеет открыть рот. Приставили к нему мелкую пигалицу, как будто у Стаса дел других нет! Вика еще со своим горем ходит бледной тенью… Стас развернулся и скрылся в дверях больницы. Там, где все было понятно и привычно. К черту эти чувства, которым он так и не смог дать название, к черту эту любовь. Однажды он уже был женат и наелся сполна в этом браке.
Вика смотрела в окно на проносящиеся мимо деревья, дома, на прохожих, спешащих
