во весь опор по столичному тракту. В другой раз он под стук колес давно бы уже заснул, но сейчас так злился, что никак не мог успокоиться. Ольга его бессовестно использовала! Глядя в бледное от бешенства лицо графа Воронцова, Дмитрий вдруг осознал, что помимо собственной воли стал козырным тузом в ее незамысловатой игре по обольщению важного сановника. Его ветреная партнерша сама афишировала свою связь с Ордынцевым, пытаясь вызвать ревность не мужа, а любовника.
«Противопоставила меня генерал-губернатору, – мучился он. – А теперь дает понять Воронцову, что если он не поступит «как надо», то ее выбор падет на меня».
Воронцов пытался казаться равнодушным, но полный ненависти взгляд, брошенный им на Дмитрия, сказал о многом. Он убил бы «соперника», если бы мог. Черт с ней – с ревностью уже немолодого мужчины, но по милости циничной бабы Ордынцев стал персоной нон грата в окружении новороссийского генерал-губернатора, так что подходы к начальнику канцелярии закрылись уже окончательно. Если шпион – Булгари, то Дмитрий, можно считать, провалил операцию. К тому же (что было обиднее всего) его выставили дураком.
«Хотя почему выставили? Я и есть настоящий дурак, – честно признал Дмитрий. – Получил-то ведь по заслугам: использовал женщину ради своих целей. Чего же теперь обижаться, что и она не осталась в долгу?»
Самым противным было то, что унизительный разговор слышали слишком многие. Надин Чернышева так старательно вытягивала шею, пялясь на сцену, что можно не сомневаться, уж она-то не пропустила не единого слова. До чего ж вредна! И при этом порочна, а ведь все при ней – хороша безмерно, да к тому же сильна и полна жизни, и при этом путается со старым развратником. Он не понимал этого и мог объяснить подобное поведение лишь внутренней червоточиной, природной грязью души. Хотя, если уж быть честным, его нынешняя любовница не далеко ушла от красотки Надин.
«Да пропади все эти бабы пропадом! Кто их поймет?! Уж точно не я, – злился он. – Впрочем, да и черт с ними! Зачем тратить на них нервы, переживать? Нужно думать о деле».
Злость постепенно притупилась, Дмитрий собрался с мыслями и принялся вспоминать известные факты о торговце гашишем. Как бы хотелось, чтобы Закутайло оказался прав. Если этот Гедоев действительно связник, и через него они смогут выйти на шпиона, тогда ссора с генерал-губернатором не повредит делу. Новый помощник Афоня собирался проводить торговца гашишем до столицы, а при удачном стечении обстоятельств даже довести Гедоева до самого его дома. Вот тогда и появится шанс обложить шайку, пройти по цепочке от связника к его хозяину. Наверное, для слежки понадобятся еще люди, но на этот случай у Дмитрия имелось письмо Грейга на имя генерала Бенкендорфа. Вспомнив о письме, Ордынцев вдруг осознал, что не сумеет им воспользоваться:
«Все начальники сейчас сидят в Москве, – вспомнил он. – И к кому мне теперь обращаться?»
Но задерживаться сейчас в Первопрестольной не имело
