команда. – Упражнение! Раз, два, раз, два, раз…
Резкий вначале темп шёл незначительно на убыль, потом смягчился и в конце утих. Черский замер в неподвижности.
– Отдохни немного, – услышал он тихий, идущий будто из-под земли голос унтер-офицера. – Отдохни!
Черский попробовал выпрямиться. Плечи не сгибались, каждое движение тела доставляло ему боль. Он крепко упёрся в карабин и медленно поднял голову. Взглянул в сторону. Лицо капрала было похоже на капитанское: такое же округлое, массивное, мясистое, фиолетовый нос издалека выдавал горького пьяницу. Прежде казалось оно ему таким же грубым, отталкивающим; теперь он заметил отличие: под этой внешней оболочкой чувствовалось глубокое сочувствие.
Подними козырёк и подойди к стенке, – в его словах не было совершенно служебной ноты. – Бей в неё карабином, чтобы у тебя руки не замёрзли.
Черский протиснулся. В углу между выдвинутой лестничной клеткой и зданием, где находился он сейчас, было значительно безветреннее. Ветер ударял единственно сзади.
– Ну, упражняемся, а то замёрзнешь, – капрал снова вымолвил. – Строевая стойка! Раз, два, раз…
Черский не обращал ни на что внимания. В движениях рекрута не было ни частицы прежней энергии. Руки будто плавали в воздухе, согнутый хребет был далёк от всяческих уставных предписаний. Немного погодя капрал снова позволил отдохнуть.
– Упражняйся дальше сам, – вымолвил он тихо. – Выполнил уже 75 раз.
– Сорок три, – поправил Черский безучастно, не отрывая глаз от приклада.
– Семьдесят пять! Умею считать. Ещё сто двадцать пять раз!
Капрал вошёл в сени и закрыл за собой двери. Черский потёр рукавом лоб. Казалось ему, что давит на лоб железный обруч. Потёр его повторно, а после взглянул с большим вниманием на стену: из белизны покрывающего её снега изредка только выглядывал красный кирпич. Вытянул перед собой карабин, дотронулся им до стены, измерил расстояние, подвинулся несколько вбок. Медленно, в раздумье принял предписанную стойку, а потом прыгнул упруго и ударил. На землю посыпались комки льда. Он загляделся на них. В глазах появилось глубокое удивление. Ему показалось стразу, что совершил он какое-то большое открытие. Немного погодя он наклонился и ударил снова: освободился целый кирпич. Он застыл на мгновение в полной неподвижности.
– А это интересно… – покрутил он головой. – В самой глупой вещи можно отыскать необычайные явления. Ну, ну…
Он задвигался живее. Исчезла внезапно прежняя усталость, руки и ноги начали работать нормально. Он нисколько не облегчал себе задачи. Напротив – сосредоточился, как в поединке с Ланиным, карабин бил в цель безошибочно. И он постепенно передвигал его вбок. Два шага вперёд, два назад, два влево, два вправо. Под ногами вырисовывался сильный глубокий след, а на стене удлинялась всё более красная линия.
Прошёл он так несколько шагов, поддерживая в неустанном труде размеренный темп, но наконец в коленях и пояснице
