он выучить? Ведь ты говоришь прекрасно!
– Если Ваше Высочество прикажут, буду его учить.
– Таким образом, я приказываю. Кроме того, можешь взяться за этих черкесов, татар и других калмыков, так как с ними вообще несчастье. Если не ударишь, ничего не поймёт. Аж руки болят. Из тебя парень не глупый, наверное, сумеешь и таких научить. Ну, ну, Черский, подошла бы тебе такая работа? Во всех работах существуют те же самые проблемы. И мы бы показали, как это можно сделать иначе…
Черский слушал со всё большим изумлением. Он увидел, словно другого Ланина: озабоченного, занятого какой-то мечтой, имеющего не выразимые отчётливо амбиции. Не был, однако, уверен, не ошибается ли он, не увидит ли он спустя мгновение его обычное жестокое лицо или какое-то неосторожное слово не приведёт ли его в бешенство.
– Желания Вашего Высочества являются для меня приказом, – произнёс он вежливо. – Опасаюсь только, что мои силы здесь не будут достаточными…
Ланин энергично выпрямился.
– Что же, в моей роте нет больше поляков? – произнёс он высокомерно. – Всех заставлю работать! Русский язык – вещь священная. Ну, Черский берёмся за работу! – потёр он руки с какой-то внутренней радостью. – Прежде чем те сообразят, у нас уже не будет молчунов. Вот и забьём им клин!
Глаза Черского прояснились на мгновение, словно и его охватило воодушевление, которое чувствовалось в словах начальника, но сразу же сомкнулись настороженно.
– Если Ваше Высочество так этого желают, никто не уклонится от работы, – произнёс он осторожно. – Нужен только приказ, чтобы знали, что делать.
Ланин взглянул на него с нескрываемой симпатией.
– Разумный из тебя парень, – согласился он снова. – Хорошо, отдам приказ.
Он перевёл взгляд на отдыхающего Марущика.
– А этот стоит, как столб, думает, не освободят ли его случаем, – сказал он, посмеиваясь. – Нет, братку! Двести раз и ни на один меньше. Затвердеть должен, все данные, чтобы стать хорошим солдатом, у тебя есть. А ты, Черский, сразу начинай обучение и возьми пана Марущика под свою команду. После окончания упражнений до конца дня оба свободны. Капрал остаётся на месте и только считает.
Он помахал весело рукой и направился к двери. Быков пересёк ему дорогу.
– А если рекрут упадёт? – спросил он быстро. – Освободить его также.
– Погнать штыком! Всемилостивейшему Государю, царю всей России нужны твёрдые хребты!
Черский по стойке «смирно» смотрел за ним, пока он не исчез в сенях, и после этого ещё не двигался. Только когда стихли совершенно шаги, подошёл к Марущику.
– Как себя чувствуешь? – спросил он. – Можем начинать?
– Можем. Неплохо отдохнул. Какой-то он сегодня очень добрый.
– Избил меня до полусмерти, наверное, поэтому. Хотя и… – Черский остановился внезапно… – Нет, за этим что-то кроется. С утра он совершенно другой… Ты должен сменить приём, – перешёл он на более близкую тему. – Бей так, чтобы поочерёдно открывать кирпичи.
