его, кто-то заботится о нём. И что нашёл место, где может в случае необходимости вздохнуть с облегчением. Как дома. «Как дома?.. – почувствовал он внезапно в сердце болезненную судорогу. – Разве у меня есть наконец-то дом? Если они не присылают мне даже письма…»
Он убавил шаг, поскользнулся и утратил прежнюю оживлённость. Мысли снова вернулись к родному дому. Он попробовал утешиться: может быть, высылают в Благовещенск, сначала он дал им такой адрес. «Но письмо из Омска должно было догнать первое, – не согласился он сразу с собой. – После он выслал их несколько. Другие давно получили ответ…»
Он миновал гостиницу, находящуюся у входа в Новую Слободку, повернул и направился улицей, ведущей к казармам.
Здесь было более оживлённое движение. Часто появлялись мундиры, приходилось то и дело отдавать честь. Разум его сразу притупился, исчезали быстрые мысли, гуляющие до сих пор свободно. Зато глаза бегали настороженно: здесь поручик, там сержант, здесь снова какой-то капитан. Сильно притопнуть сапогом, резкий поворот головы, пальцы к шапке! Три шага вперед, три шага за… Притянуть локоть!..
За несколько месяцев приобрёл он большой навык, а кроме того, подсказывал себе бессознательно. Был он порой свидетелем грубых сцен, когда что-то не понравилось офицеру, и поэтому старательно отмерял малейшее движение. Он бросил взгляд на другую сторону улицы. «Ага, какой-то майор! – заметил он издалека его благовоспитанность и вздохнул легко. – Ну, перед этим не нужно так остерегаться… Чем выше ранг, тем меньше он на этот обращает внимание. А это что, гуляет целой семьёй!..»
Он заметил идущего рядом мальчика и за ними разнаряженную женщину, ведущую за руку маленькую девочку. Так ему эта сценка пришлась по душе, что не только перестал заботиться о чём-либо, даже притопнул так сильно, что снег разлетелся брызгами. Майор, по-видимому, оценил это усердие, потому что отдал ему честь не менее энергично, а дама отплатила ему кивком головы и любезной улыбкой.
Он также улыбнулся и взглянул перед собой; улыбка замерла на его губах. Ему показалось, что перед ним неожиданно расцвёл чудный пунцовый цветок. Он внезапно замедлил шаг, в течение какого-то мгновения он не видел ничего, окружила его как будто густая, опьяняющая ароматом пламенная мгла. Он рванул грудью резкий проникающий в глубину спазм и только тогда шире открыл глаза, картина появилась теперь чёткой: красивое черноглазое зарумяненное от мороза лицо, окутанное соболиным воротником… Лицо Машеньки, этой девушки, которая заступила ему дорогу, когда шёл он в группе ссыльных и которая с тех пор показывалась ему единственно во снах…
Действительно это была она. Она шла с матерью по тротуару и говорила что-то ей оживлённо, Она сразу умолкла и также заметила его. Охватила достаточно равнодушным взглядом солдатскую фигуру, пробежала взглядом по шинели, шапке и вперила, наконец, взгляд в его лицо. Заморгала веками, как человек, который пытается что-то припомнить. В её глазах появилось глубокое изумление: должно быть, она узнала его. И это обрадовало её, она просияла, стала
