жизнь ни дня не работала. И не собирается. Всыпать бы этой жареной «пельменьке» хорошенько, чтоб отвязалась! А еще лучше порчу наложить. Такой страстью к особе малолетней муж её благоверный изошёл, что даже завидно! Что там за девчонка такая, чтоб прям насмерть втрескаться?! А Ольгу никто ТАК не боготворил, не баловал. Даже в юные и прекрасные восемнадцать. Настроение испортилось.
Валерка. Толку с того Валерки. Только детей строгать умеет, да сопли по харе размазывать. Брат его младший, Мишка, бесплодным оказался, вот старший и помог семью сохранить. А анализы спермограммы Ольга порвала. Не дура. Благо, Мишка, легкомысленный и невнимательный, хрен на своё здоровье положил.
Впрочем, есть и положительные моменты в этом многоугольнике: Валерка-то точно любит Ольгу. Даже не женится из-за неё, хотя бабам нравится, что очень лестно. И любовник он неплохой. Ольга снова прилегла на подушку и мечтательно вытянулась. Вот, освободится от бремени и снова его попросит. Мужики-то деревенские брезгливые все, а Валерка не такой. Умеет языком пользоваться. Внизу живота неприятно заныло. Четвертым Ольга ходила тяжело, о сексе думать неуместно.
– Бабуль! Живот ноет, – капризно захныкала Ольга, подгибая ноги. Бабка Феня любила свою ленивую и продуманную внучку до беспамятства, так что не сдаст её никогда, ни за какие коврижки. Может, и удастся еще с её колдовской помощью ритуал сделать. На болезнь этой маленькой суке.
– Так ты не о мужиках думай, а о детях, – старая засранка, ничего от неё не скроешь, временами Ольга даже побаивалась эту грузную, седую, хитрожопую ведьму. Хотя вряд ли та мысли читает, скорее просто догадывается, потому, как с младенчества воспитывала. Да и КАК можно мысли читать? Их вон сколько разных в голове крутится! Разве все прочитаешь? – Сейчас отпустит.
– Бабуль, ну сделай, пожалуйста! Ну, маленькое проклятье. Малюсенькое! Хоть сглаз какой? Ты же можешь?
– Я на неделе в Лесное к подружайке поеду, загляну к твоей разлучнице, – пообещала бабка торжественно.
– Спасибо-спасибо-спасибо! Бабулечка моя-моя!
– Лиса коварная. Нехорошая ты, Ольга.
– Вся в тебя. ВедьмАчка!
Мишка Лялин
Как же он ненавидел свою вечно брюхатую, лживую, неверную, с темными, коварными глазами, которые когда-то свели его с протоптанной, веселой и разбитной, холостяцкой дорожки в тухлое семейное стойло, проклятую жену.
Ольга. Все демоны ада воплотились в этой бесявой и скандальной, грязной на язык и слабой на передок, жадной до всякого изврата и практикующей обильное чревоугодие, темноволосой женщине.
Да, если б он ТАК жрал, он бы уже в дверь не пролазил, а эта, кроме пуза, конечно, всё такая же худощавая, как тогда, в свои шестнадцать, когда он впервые ее увидел! То ли глисты, то ли обмен веществ, то ли бабкино наследие, Богу противное и людям отвратительное. Хотя старая, пугающая его страшными предсказаниями, бабка Феня всё-таки раздобрела на старости лет.
Ты, говорит, Миша, жену бы не обижал. Жена у тебя – баба смелая, может и отрезать
