с сарказмом выпалил он.
– Нет, заявления не было, – поднимаясь из – за стола, ответил смущенный Журавлевич.
– В таком случае, откуда такая уверенность, что совершено преступление? Хотите на отдел очередной «факт» повесить? А кто, по – вашему, будет отвечать за рост преступности, может быть, Вы?.. Ведь мог нетрезвый человек, а это, заметьте, подтверждается справкой, на мокрой мостовой поскользнуться, упасть и получить травму. Мог или нет, я у Вас спрашиваю?
– Мог, – произнес Журавлевич. – Но очевидно, что была драка: на теле ссадины, гематомы, оторван воротник куртки и, наконец, женская шпилька и клок волос в руке.
– Я вижу, Вы, лейтенант, так ничего и не поняли, не с того начинаете службу… Но хватит нравоучений, вот бумаги по ночному происшествию, дело поручается вам, дерзайте, – Козельский собрался уходить, но у двери приостановился, усмехнулся с ехидцей. – Помните о сроках, а о результатах расследования докладывайте мне лично.
– Есть, – по – армейски ответил лейтенант и еще некоторое время растерянно смотрел в окно.
Он не заметил, как в кабинет вошел капитан Ильин, чей стол стоял напротив, под огромным портретом Дзержинского. Ильин был широк в кости, атлетически сложен, его можно было назвать красавцем, если бы не огромная лысина, из – за которой он выглядел много старше своих тридцати пяти. Будучи в звании капитана, занимал такую же должность, как и Журавлевич, карьеры не сделал, хотя и посвятил уголовному розыску двенадцать лет. Начальству не угождал, резал правду – матку, любимой его поговоркой и принципом было – «главное, чтобы перед сном не мучила совесть». И этого хватило с избытком, чтобы поставить крест на карьере. Но самое главное, капитан профессионально был на голову выше начальников, а кто в наше время жалует слишком умных подчиненных…
– Что раскис? – открывая форточку, бодро спросил капитан. – По запаху одеколона слышу, что тут был Митрофан. Угадал?
– Был, – согласно кивнул головой Журавлевич и впервые оценил точность клички, придуманной Ильиным Козельскому.
– Тогда твое настроение мне понятно, – изучающе посмотрел на Журавлевича капитан и, стараясь подбодрить, добавил: – Не бери в голову, наш начальник, сколько ни работает, не раскрыл ни одного преступления, его мысли направлены не на раскрытие, а наоборот – на укрытие. В свое время Козельский сидел за твоим столом, и я насмотрелся на этого «опера»… Вот что – нибудь дефицитное достать, для руководящего состава рыбалочку организовать, баньку – тут он первый, поэтому и начальник теперь. Ты не волнуйся, занимайся своим делом так, чтобы перед сном не мучила совесть, остальное приложится. Все равно раскрывать преступления нам, а рыбачить и париться – им. Это один из неписаных законов нашей жизни. Ну – ка, дай почитать, что тебе поручил Козельский.
– Человека доставили с черепно – мозговой…
– Дай мне дело. Люблю работать с документами, а не воспринимать на слух.
Ильин сосредоточенно читал материалы
