режут мне уши. Одичавшее семейство, что и сказать. Назвал меня ведьмой! Оборотнем, монстром! Бараны-бураны, овца без сальца! Да что ты, человечий щенок, знаешь о монстрах? Или ты думаешь, если пред тобою предстало диво с человеческим туловищем (знаешь ли, не самый удобный механизм), головою пса и парусами безудержных крыльев – это непременно нечто опасное? Ха-ха-ха! Верно, опасное. Но есть на свете чудовища и пострашней меня. Ты замер здесь и сейчас, потому что каждый пёс нашего острова в этот миг испытывает изумление и страх. Человек! Это не твоя территория. Здесь и я боюсь тебя, человек, – выдохнула наконец Анемона Бланда, – А тебя не боюсь, – обратилась она к Паломе, – Ты не видишь… ни меня, ни острова, никого. И вряд ли укажешь дорогу туда, куда не нужно. К тому же, – обратилась фея к своим псам, – Эта девочка очень добра. Пожалуй, в силу возраста… Сколько ей? Пять, шесть, семь человечьих? В силу своих лет ещё не научилась нести полную чушь. Ах, и всё же я люблю тебя всякого, человек, – улыбнулась Анемона Бланда, – Но сегодня говорить будут псы. Итак, Шторм Нью-Фо, народ Трибукану хочет знать!
– Народ Трибукану! Народ Трибукану! – пролаяло собрание.
– Зачем ты спас человека? Корабль «Сальвадор-Норфолк» – не первое судно, которое чуть было не унесло ко дну. Каждый из вас знает, почему корабли с человечьими душами, вот вроде этого, терпят кораблекрушения! Зачем же, Шторм?
– Моё сердце… Это оно велело мне броситься в воду, – сказал я, чувствуя, что Анемона медленно и внимательно читает мои мысли. Но боится им и поверить.
– Сердце? Невероятно… Можно ли возразить? – встрепенулась Анемона Бланда, зазвенев серебряными струнами своих крыльев, – Свободное сердце пса! Случай такой – один на миллион миллиардов. И против него, если мне не изменяет память, нет закона. Но уверен ли ты, что…
– Тот самый, да! – сказал я.
– Ну, разумеется… Глупая фея! Иначе бы ты не покинул остров… – похрустывая когтями, согласилась Анемона, – Что ж, суда не будет, ни для тебя, ни для твоих верных братьев. Суда не будет! – объявила она, и трижды щёлкнув кончиком хвоста, сделала так, что все сугробы Эпициона растаяли, а на их месте зацвели махровые кусты душистого папоротника. Над туманами раскинулась поющая радуга и вспыхнув, осыпала псов конфетти из озорных стрекоз. И все, даже старики-полтысячники, как щенки помчались за стрекочущими летуньями, уже и позабыв зачем они собрались на Эпиционе.
Хм… немного магии и готово! Псы устроили чехарду. А наша фея тем временем прошептала всё так же взволнованно:
– Доказательства!
Я подошёл к заколдованному Дарио, аккуратно вытащил из его развалившегося семейного альбома одну фотографию и протянул её Анемоне. Та еле сдержала смешок, слезу и ещё… восхищение. И сказала:
– Неожиданно чудно! Стало быть, вот он – билет на остров. Люблю старые фотографии… Эта из 40-х? Зайдешь ко мне как-нибудь в пальмовую тень, я тебе и свои покажу. Ах, совсем заговорилась! Друг мой, ты же понимаешь, что
