своей матери на вечное гниение, да сохранит ее тело жизнь как можно дольше.
Стефан. – Прости, я не знал причину твоей смерти.
Бернд. – Душа твоя запятнана кровью невинных и не достойна прощения. Я обвиняю тебя за причинение боли и обрекаю тебя на вечные страдания в Чистилище.
Грешник. – Прошу всех встать! Суд удаляется для вынесения вердикта. Перерыв пятнадцать минут. После чего я зачитаю приговор присяжных.
Состояние Стефана сложно было сопоставить с любым знающим нашим земным миром. Как он был жалок: пропахнувший собственной мочой, он еще и умудрился выплеснуть себе на колени остатки последнего живого пира. Ноги постепенно начинали отказывать, вводя останки растерзанной души в состояние предсмертного шока. Студент любовался своим бьющимся на весах сердцем, которое начинало с каждым ударом уменьшать собственный обычный ритм, готовясь остановиться.
Ответственный секретарь. – Встать! Суд идет! Прошу всех присутствующих сесть.
Грешник. – Присяжные вынесли вердикт – Осудить!
Тут же, после завершения слова, сердце юного Стефана Шмидта издало последнее сердцебиение и почернев, превратилось в кучу черной, что смоль сажи. Смерть, болью отдалась в пустотах груди и Стефан невольно проорал от невыносимого спазма. «Германец» стал пускать изо рта переработанные в пену густые слюни, даже не понимая, какая жизнь его теперь ждет.
Грешник. – В качестве обвинения, Бернд Шмидт временно снимается с должности главы демонов перекрестков, с целью лично принять обязанности Поводыря над своим кровным сыном.
Поводырь:
Каждой проклятой душе, перед распределением в один из кругов ада, следует пройти пытку собственного греха (будь то убийство, жадность, алчность или одно из других).
Поводырь в этом механизме выполняет роль этакого киномеханика, запускающего цикличность отведенной им сцены, до бесконечности (точнее до тех пор, пока остатки души не испытают на себе все земные и неземные страхи).
В аду считается самой низшей профессией. Даже палачам отведена куда более значимая роль.
Сцена третья: «Страшный суд»
«Жизнь – это очередь за смертью,
Но некоторые лезут без очереди.»
Адольф Гитлер.
Стефан, испуганным взглядом, резко подорвался с кровати, под режущий ушные перепонки звук. Подобный будильник больше подходил для пыток. От громкого протяжного воя, сопровождающегося миганием красного дверного фонаря, заложило слух и первые несколько минут, юный Шмидт пытался понять, что произошло.
Он совершенно не помнил последние события жизни (примерно за десять лет), а состояние напоминало острое похмелье, с продутой на ветру спиной (кости которой безутешно выли от боли). Осматриваясь по сторонам, студент никак не мог вразумить, где оказался. Дома своего он, естественно,
