вверх:
– Ты не помнишь?
– Я не знаю, а не не помню.
Хозяйка посмотрела на меня, как на умалишенную, и молча вышла вон. А я пожалела, что так опрометчиво спросила.
Вскоре мне снова удалось задремать, не смотря на множество вопросов, роившихся в голове: от «как мне вернуться домой?» до банального «за что?». Наверное, таким образом – отключаясь – организм пытался бороться со стрессом.
Глаза открыла, когда предзакатные солнечные лучи расплавленным медом затопили половину комнаты, заставляя невесомые пылинки танцевать в воздухе. Словила вдруг себя на мысли, что по привычке уже в который раз пытаюсь сжать в кулаке крестик. Раньше всегда так делала машинально, когда одолевали проблемы, будто ища поддержку в этом маленьком кусочке металла. Хотя те тяготы и яйца выеденного не стоили по сравнению с ситуацией, которая сложилась на данный момент. Родители, наверное, с ума сходят – их дочь скоропостижно и крайне неожиданно скончалась. И именно сейчас мне не хватало моего украшения как никогда, но оно осталось лежать на тумбочке в благополучном мире, где еще вчера я строила планы на будущее.
– Вот тут кухня, – София махнула рукой направо. – За ней – кладовая. Слева – прачечная и мастерская Джонаса. Под лестницей – чулан.
В конце коридора тускло светилось маленькое оконце почти под самым потолком. Свет в конце туннеля. Я бездумно уставилась туда – сил плакать и размышлять о своей никчемной жизни уже не осталось.
Вчера после ужина кухарка София – та самая женщина, что заботилась обо мне – сказала, что меня определили ей в помощницы посудомойкой и кухонной разнорабочей: принеси, подай, помой, не мешай. Отрабатывать свое «спасение» буду неделю: так решила хозяйка, а дальше – по усмотрению. Ее или моему, я так и не поняла.
Первой и самой глупой мыслью было сбежать. Я, почти дипломированный специалист – и вдруг тарелки намывать и картошку чистить? Не для того я почти пять лет училась в университете! Однако, быстро пришло осознание полной моей беспомощности. Что здесь значит профессия журналиста? Ничего. Небось, женщинам и писать-то не разрешается. Да и читать, наверное, приходится украдкой, чтобы никто не заметил. Других талантов и умений у меня не находилось. Была бы я врачом или швеей – иное дело, а так… Только и остается что помогать кухарке и надеяться, что меня не выгонят: слишком свежи были воспоминания о первом дне в этом неласковом мире, а тут хотя бы крыша над головой есть и горячая еда.
И вот, стоило только выползшим из-за соседней крыши робким лучикам солнца заглянуть ко мне в комнату, как за мной пришла София. Пока я пыталась собрать мозги в кучку и уговаривала себя вылезти из-под теплого одеяла в остывшую за ночь комнату, та уже приготовила для меня униформу. Темно-синее строгое платье в пол, растоптанные туфли, комплект нижнего белья, состоящего из сорочки длиной до середины бедра и коротеньких панталон, и голубого цвета капор –
