построенные все на тех же унылых ошибочных представлениях об исламской угрозе. Иво стал читать дальше. Рецензия на книгу, по его мнению – интересную; он решил попросить жену взять ее в библиотеке. Надо почитать что-нибудь новое. Название привлекло его: “Никто мне не хозяин”. Красивый девиз.
На следующем развороте был двухполосный репортаж о жителях Русенгорда, которые хотели купить свои квартиры и образовать жилищный кооператив. Они сочли, что наймодатель не в состоянии обеспечить ремонт и арендная плата сильно завышена. Когда Иво рассматривал фотографии жителей, у него зазвонил телефон. Не отводя глаз от мутного изображения, он услышал голос Жанетт Чильберг:
– Привет. Как там у тебя?
– Все спокойно, – еле выдавил он.
– Я стою возле дома Ханны Эстлунд в Фагерстранде, и мне нужна твоя помощь. Криминалисты заедут за тобой, они будут у тебя с минуты на минуту.
Иво Андрич понимал, что она говорит, но его парализовала фотография в газете. Несколько человек, иные как будто шведы, а некоторые – явно иммигранты.
– Алло! Ты меня слушаешь?
Фотография была мутной, но Иво был уверен, что не ошибся.
– Да? – отозвался он, чувствуя, как все внутри переворачивается вверх дном.
Фагерстранд
На кухонном столе Ханны Эстлунд лежали четыре поляроидных снимка. Шагнув к столу, Жанетт взяла в руки один из них. Хуртиг заглядывал ей через плечо.
– Грюневальд, – заметил он.
Жанетт кивнула и посмотрела на фотографию, на искаженное смертельным страхом лицо Фредрики Грюневальд. Кровь стекала по белой блузе, в горло глубоко врезалась рояльная струна.
– Снято за несколько секунд до смерти, – констатировала Жанетт.
– Значит, одна из этих больных фотографировала, а вторая душила бродяжку? Так следует понимать?
– Да, думаю, так.
Хуртиг шагнул вперед и, потянувшись, взял другую фотографию.
– Директор Сильверберг, – сказал он, положил карточку на стол и взял еще одну.
– Дай-ка угадаю, – сказала Жанетт. – Регина Седер. Застрелена в шею.
– Велика вероятность, что так и есть.
Взяв последнюю поляроидную карточку, Жанетт протянула ее Хуртигу:
– Посмотри вот на это.
Хуртиг несколько секунд рассматривал снимок, потом сказал:
– Карл Лундстрём. Значит, они и его прикончили? – неуверенно продолжил он. – Значит, Лундстрём умер не от почечной недостаточности, как решил врач? Не из-за того, что ему долго кололи слишком большие дозы морфина?
– Его смерть так и выглядела, но они же подготовили раствор для его капельницы. Особо тщательно при вскрытии не смотрели, потому что смерть выглядела естественной, но мысль, что дело нечисто, мне в голову пришла уже тогда.
Жанетт
